Музыка души

Интересен был и профессор в области юридических наук – Неволин. Он преподавал историю законодательства и энциклопедию законоведения. Изданный им учебник славился в Германии чуть ли не более, чем в России. Это был в полном смысле ученый – тихий, скромный. Мальчики питали к нему особое уважение.

К сожалению, такие профессора представляли собой редкое исключение. Большинство же относилось к урокам формально, заботясь лишь об успеваемости, да и та была одной видимостью. В училищной жизни сразу почувствовалась разница и воспитательного режима. Прежде воспитатели, за редким исключением, относились к ним с уважением и даже с любовью, почти по-отцовски. Теперь же студенты стали не людьми, а номерами.

Но, несмотря на муштру и недостатки преподавания, жизнь в училище захватила Петю, он привязался к товарищам, крепко подружился с некоторыми из них. Особенно с Володей Адамовым – еще со времен учебы в Приготовительных классах. Оба мечтали попутешествовать по миру и в свободное время постоянно обсуждали свои планы: как они поедут в Швейцарию, в Италию… Причем обе страны хотели обойти пешком, чтобы как следует осмотреть все достопримечательности. Кроме того, они вместе ходили в итальянскую оперу. Володя мечтал стать салонным певцом и даже брал уроки. Если честно, пел он прескверно, но Петя не решался разочаровать приятеля.

Однако некоторое время спустя Володя перешел в другой класс. Петя погрустил в одиночестве, но быстро подружился с другим товарищем – Федором Масловым. Они даже на уроках стали садиться за одним пультом.

В том году в училище заговорили о феноменальном мальчике-поэте, из Приготовительных классов. Недавно умер геройской смертью Корнилов, и по поводу этого печального события указанный мальчик написал стихотворение. Директор Языков возил его вирши принцу Ольденбургскому. Принц, в свою очередь, показал императору. И вот стихотворение юного поэта, который в одночасье стал восходящей звездой, уже читалось и переписывалось всеми. Звали вундеркинда Алексей Апухтин.

Заинтересовавшись им, Петя ходил в Приготовительные классы познакомиться. Апухтин оказался тщедушным, болезненным на вид и невзрачным. Несмотря на юный возраст, на окружающих он посматривал свысока и даже с некоторым презрением. Поощряемый восторженными отзывами всех о его стихах, удостоенный внимания принца Петра Георгиевича, покровительствуемый такими писателями, как Тургенев и Фет, Апухтин знал себе цену. Однако с Петей они понравились друг другу и быстро подружились.

На следующий год Алексей поступил сразу в шестой класс, перешагнув через седьмой – таким образом, они с Петей оказались вместе. Теперь мальчики дружили втроем – Петр, Федор и Алексей.

Весной Федор заболел, надолго оказавшись в лазарете. Чтобы не сидеть одному, Петр перебрался за пульт к Алексею. Если уж совсем честно, с Алексеем было интереснее: он отличался свободой мысли и необычайной образованностью – многих авторов, главным образом Пушкина, мог цитировать наизусть. Он был талантлив, да и любовь к искусству их объединяла. Петр пристрастил друга к музыке, а Алексей взялся просвещать его в литературе (до сих пор тот читал довольно-таки беспорядочно – то, что нашлось в библиотеке отца). Причем, помимо беллетристики, заинтересовал его и критической литературой, что для Петра было совсем в новинку.

Алексей вел рукописный журнал «Училищный вестник», и Петр начал активно в нем участвовать, даже издал статью «История литературы нашего класса», пользовавшуюся успехом, а главное, заслужившую одобрение Алексея:

– Отлично написано: интересно, легко, остроумно.

В этом журнале Алексей печатал и собственные стихи, которые пользовались все большей и большей популярностью. Он стал настоящей звездой училища, отчего сделался еще более высокомерным. Его мало кто любил за грубость, язвительность, едкие высказывания о всех и каждом.

Когда, выздоровев, Федор вернулся в класс и обнаружил измену, разразился скандал.

– Вот, значит, как? – обиженно протянул он. – Стоило мне заболеть, и уже забыт? Теперь с Апухтиным дружишь?

– Ну, что ты придумываешь – с Алексеем мы и раньше дружили, – пожал плечами Петр. – И ты дружил. Не сидеть же мне было одному. И, вообще, не понимаю, что ты раздуваешь трагедию из такой ерунды.

– Из ерунды?! Понятно. Не нужны тебе старые друзья – новые теперь есть прекрасные!

В последнее слово Федор вложил весь доступный ему сарказм и смерил Алексея злым взглядом. Тот презрительно усмехнулся и пожал плечами.

– Да брось ты его убеждать, Петь, – бросил он равнодушно, – пусть думает что хочет.

Федор вспыхнул и молча ушел за свой пульт, в сердцах грохнув его крышкой. С тех пор они перестали даже разговаривать.

***