Музыкальный инстинкт. Почему мы любим музыку

Нармур полагает, что мы применяем аналогичную прогностическую схему для гармонии, ритма, тембра и так далее, но также утверждает, что мы способны видеть ситуацию шире. Мы оцениваем степень сходства и различий в музыкальных паттернах, которые слышим, и используем их для разделения потока звуков на связанные единицы. Этот принцип может работать по системе иерархии: например, мы распознаем окончания фраз в строках песни, но можем также услышать окончание куплета (паттерн более высокого порядка), и таким образом строим гипотезу о структуре музыки и возможных путях ее продолжения на нескольких уровнях «масштаба».

На каждом уровне иерархии эти ожидания создают напряжение и высвобождение. По-видимому, существует множество возможностей для того, чтобы направить и расстроить наше ожидание, – и они могут противоречить друг другу. Все эти требовательные голоса могут выполнять разные программы, достигать завершения или повторять шаблоны в разных местах, и поэтому в итоге мы получаем сложный, пересекающийся набор «потоков», конкурирующих за наше внимание. Всего в четырех тактах сонаты Моцарта происходит головокружительное взаимодействие аффективных сил, оправдывающих утверждение датского физика Ганса Кристиана Эрстедта о том, что жизней нескольких математиков может не хватить, «чтобы вычислить все красоты в одной симфонии Моцарта». Возможно, именно поэтому музыка привлекает нас: сложность не слишком велика, чтобы ошеломить, и не слишком мала, чтобы утомить нас.

Предусматривая приблизительные измерения того, сколько напряжения накапливается от «нарушений», – например, как относительно нестабильные различные ноты и аккорды располагаются в тональном контексте, – становится возможным отобразить теоретические взлеты и падения напряжения в различных музыкальных измерениях мелодии, гармонии и прочего. Тогда музыкальную партитуру можно считать видом топографического профиля напряжения – картой эмоциональных американских горок, где самые высокие точки – пики эмоционального напряжения, а самые низкие – моменты высвобождения напряжения (Рис. 10.17). Некоторые исследователи изучали достоверность таких карт, предоставляя слушателям «ползунок напряжения», который те двигали или вверх, или вниз во время прослушивания произведения. Субъективные профили напряжения, полученные таким образом, не только в целом согласуются у разных слушателей, подтверждая, что в идее напряжения и высвобождения есть что-то объективно ценное, но и приблизительно следуют прогнозам, полученным из анализа оценки в соответствии с критериями напряжения Майера (Рис. 10.17 г).

Рис. 10.17 «Профили напряжения» первой части Сонаты для фортепиано ми-бемоль мажор, К282 Моцарта (а) в детальной проработке. Теоретическая понотная версия показана в (б) в соответствии с теорией Фреда Лердала (см. Главу 12); суждения слушателей (отмечавших свою реакцию посредством «ползунков напряжения») о напряженности – в (в). Профили совпадают в достаточной степени; изменения происходят, когда ответы слушателей немного отстают от акустического раздражителя; также необходимо учитывать, что испытуемые мысленно усредняют воспринимаемое напряжение за короткие промежутки времени – это сглаживает кривую (г).