Мы — артисты

Дай я тебя перевяжу, деточка… (Перевязывает Малютке хобот своим платком.) Ну, погоди, Петька, ответишь ты за это!.. (Уходит вместе с автором и сторожем).

На сцене темнеет.

Том. Сыночек, тебе очень больно?

Малютка. Ничего, папа, не огорчайся. Теперь уже не очень.

Том. Надеюсь, у мальчишки больше нет этих отвратительных… как они называются?

Какаду. Рогаток!

Том. Вот именно.

Ворона. Как бы не так! У него их дома ещё шесть штук. Он сам хвастался.

Том. Шесть штук! Значит, он может и другим причинять боль? Этого нельзя допустить! Здесь он пулял в нас, а где-то будет пулять в других? «Пулять» — какое отвратительное слово!..

Ворона. В собак, в кошек, в голубей и в меня, ни в чём не повинную Ворону! Горрре! Горрре!

Том. И откуда у него такая любовь к оружию?

Ворона. Агрррессоррр! Агрррессоррр!

Том. Меня называют толстокожим. Но я не толстокожий. То есть кожа у меня действительно толстая, но сердце нежное. Я не могу допустить, чтобы у злого мальчишки оставались рогатки. Хотя бы одна рогатка. Этому не бывать!

Какаду. Не бывать!

Том. Я отниму их у него!

Фатима. Но как?

Том. Схожу к нему домой.

Ворона. Пррровожу! Пррровожу!

Фатима. А решётка? А цепь?

Том. Это проще простого. Не хочется огорчать нашего доброго сторожа, да что поделаешь. Я ведь ненадолго. (Начинает раскачивать решётку.) Раз-два, взяли!.. Раз-два, взяли!..

Фатима. Ой, что бу-у-удет!

Какаду. Вот потеха!

Ворона. Крррасота!.. Крррасота!..

Том. Раз-два, взяли!.. Раз-два, взяли!..

Решётка качается и трещит.

Малютка. Папочка, а ты вернёшься?

Том. Конечно, сынок. Как отниму рогатки, так сразу и вернусь. Не сомневайся.

Решётка с грохотом рушится. Том шагает по аллее, за ним волочится разорванная цепь.

Ворона. Уррра!.. Уррра!..

Фатима. Желаю успеха!

Какаду. Желаю успеха!

Малютка. Возвращайся, папочка!

Том. Я быстро обернусь. Одна нога там, другая здесь.

Ворона. Прррямо!.. Прррямо!..

Том удаляется, сопровождаемый Вороной.

Коней первого действия

Действие второе

Картина третья

Утро. Комната Зои Никаноровой. Стеклянная дверь на балкон, выходящий во двор. Она открыта, так что видны перила балкона. В комнате очень уютно: цветы, на стене большая фотография слона Тома и слонёнка Малютки. У окна висит репродуктор. У стены — пианино. Пёс и кот едят из одной миски и мирно беседуют.

Кот. И кто это придумал, что кошки и собаки обязательно должны ссориться? Мы же с тобой не ссоримся.

Пёс. Это потому, что мы знакомы с детства. Я был маленьким щенком, а ты был маленьким котёнком, когда Зоя посадила нас с тобой в одну корзину и научила есть из одной миски.

Кот. Помню, помню. Ты тогда хоть и назывался маленьким, всё равно был большим.

Пёс. А ты сейчас хоть и называешься большим, всё равно остался маленьким. Впрочем, всё относительно.

Кот. Как ты сказал?

Пёс. Всё относительно.

Кот. Образованный ты… А где наша Зоя?

Пёс. Скоро придёт. У нас с утра урок музыки.

Кот. Завидую я тебе. Способный ты. А я что? Ничего не умею.

Пёс. Ну, нет, почему же? Ты умеешь лазать по деревьям, ходить по карнизам. Ты, если захочешь, можешь ловить мышей. Ты умеешь мурлыкать, а это так нравится нашей хозяйке.

Кот. Ты хочешь сказать, что я подхалим?

Пёс. Что ты! Я хочу сказать, что у тебя хороший голос. Небольшой, но очень приятный.

Кот (в публику). Всё-таки пёс — благородный человек…

Пёс. Ты тоже можешь заниматься с нами музыкой. Попробуй!

Кот. Ладно. Попробую. А вот и Зоя!

Слышна песенка Зои.

Зоя (поёт за сценой).

Жил да был на белом свете
Очень добрый старичок,
Это он придумал, дети,
Ваньку-встаньку и волчок!
И придумал он скакалку,
Чтобы прыгать во дворе,
И придумал он считалку,
Чтоб считаться при игре:
«Эни-бени-кармарон —
Трынка-брынка, выйди вон!..»

(Вбегая на сцену.) А вот и я! Доброе утро, Василий Степаныч!

Кот мурлычет и трётся о Зоины ноги.

Привет, Дружок!

Пёс радостно лает.

Что у нас с тобой по расписанию? (Смотрит в тетрадку.) Днём, в два тридцать, — прыжки через верёвочку, а утром, в восемь пятнадцать,— урок музыки. Давай заниматься! А ты, Василий Степаныч, посиди и послушай.

Кот прыгает на пианино. Зоя садится за инструмент.