My Joy (СИ)

– Не знаю, что он надумал себе, но заявил, что ему не хватает меня. Разве моя компания может быть желанной? – он сардонически ухмыльнулся и скосил взгляд в проём окна, заметив, как было темно на улице; ещё немного, и повалил бы обещанный мелкий снег, потому что осень оказалась неприлично холодная.

– Ты здесь, со мной, мы ведём беседу, и она мне нравится, – предсказуемо отозвались сбоку, прижимаясь ближе. – Ни один мужчина не нужен мне сейчас больше, чем ты.

Доминик трепетно оберегал это чувство щемящей нежности внутри, как что-то редкое и едва уловимое, пока Хейли обнимала его за плечи. Их дружба была проверена временем, истрёпана множеством ссор, и от этого она становилась только крепче, не размениваясь на излишние любезности, хлёстко осыпая обидными словами, когда наступал критический момент.

– Кажется, он изо всех сил пытается увидеть во мне что-то хорошее. Жаль, что его в скором времени постигнет разочарование, – Доминик горько усмехнулся и повернул голову, встречаясь с внимательными глазами Хейли, следящими за ним неотрывно.

Она сощурилась и отстранилась, чтобы ухватить бокал со столика и сделать очередной глоток.

– Ты глупый, – это было её коронной фразой. – Разве плохо искать чьей-то компании просто так, без какого-либо злого умысла?

– Я не вижу в поступках своих учеников никакого подтекста, – именно в этот момент Доминик и задумался об этом, вопреки своим словам, начиная размышлять о чём-то ином, не подлежащем даже обсуждению. – Зачем им нужно входить в моё доверие, если они и без моей помощи смогут сдать выпускные экзамены.

– Ты недооцениваешь значимость собственной пользы для них, – Хейли небрежным жестом отбросила свои красиво уложенные крупными кольцами локоны.

Она всегда говорила, что Доминик лучше других, и что его знания помогали ему не только не вляпываться в дурацкие ситуации, но и давать ученикам возможность достойно выпускаться из средней школы, чтобы после пойти в колледж или старшие классы. Он много раз рассказывал об этом Джиму, а тот внимательно слушал, смотря своими светлыми глазами, а потом выдавал что-нибудь о том, чтобы Ховард оберегал собственные нервы тщательней, не пытаясь вникнуть в проблемы каждого встречного.

– И ты просто-напросто не хочешь пускать кого-то в свою жизнь, будь то друг или же… – она не договорила, но в этом не было необходимости.

– Верно, – только и оставалось что согласиться.

***

Ужин прошёл за неспешной беседой, в которой Доминик был скорее не участником, а слушателем. Он изредка вставлял что-то вроде «угу» или «согласен» в монолог Хейли, а та, увлечённая промыванием косточек своему бывшему мужу, не замечала, что её собеседник грозился с секунды на секунду уснуть за бокалом вина. Алкоголь уже давно расплылся по всему телу, и он добил себя не таким крепким напитком, начиная кивать невпопад.

– Ты пьян, – это не удивило Доминика, но он всё равно вскинул голову, изо всех сил пытаясь придать своему взгляду осмысленность; получалось плохо.

Доминик поправил часы на запястье и обнаружил, что время близилось к полуночи.

– А ты будто и не пила… Что там у тебя, сок? – он указал пальцем в стакан Хейли, который та удерживала на весу.

– Потому что напиваться в хлам – это твоя прерогатива, разве я могу лишить тебя этой возможности?

– Твои язвительные комментарии о медлительности моего метаболизма раздражают меня каждый раз с новой силой, – Доминик сердился, но знал, что это чувство пройдёт с минуты на минуту, только потому что в его голове ни одна мысль не задерживалась надолго в подобном состоянии.

– Кто-то же должен напомнить тебе, что занятия завтра начинаются ровно в девять.

– Я не забыл бы об этом, даже если бы захотел, – отмахнулся он, подливая себе ещё.

***

На пороге они долго прощались, и Хейли притянула его к себе для того, чтобы крепко обнять, прикрыв глаза. Доминик неловко обхватил её руками за талию и стоял, боясь лишний раз моргнуть – мутило по страшному, и он обрадовался, что живёт совсем недалеко, в каком-то квартале ходьбы.

– Почему мне кажется, что я не увижу тебя в течение следующего месяца? – спросила она, грустно выдыхая; в её движениях никогда не было притворства, хоть она и держала себя превосходно.

– Я совершенно точно посещу тебя в канун Рождества, Хейли, – Доминик коснулся губами её щеки, но та резко подставила губы, и этот смазанный неловкий поцелуй был похож на детский каприз пятилетней девчонки. – До встречи.

Он вышел в морозную ночь, запахивая полы шерстяного пальто сильней. Изо рта вырывалось облачко пара и без того лишая обзора, но он чувствовал себя кристально трезвым – каждое напоминание Хейли о том, что в её сердце всё ещё было место для него, очищало мутное сознание с небывалым успехом.