My Joy (СИ)

– Догадки – не факты, но будь осторожен в выражениях. Он знает о том, что… с Мэри ты бы не заночевал в одной палатке ни при каких обстоятельствах?

– Твои дурацкие сравнения забавляют только тебя.

– Я не забавляюсь, – Ховард увернулся от щекочущей руки.

– Он… догадывается. Но я не давал ему поводов подозревать именно тебя.

– Не говори о том, что ты в отношениях с учителем, тогда никаких проблем не возникнет.

– Ты больше не мой учитель, я не твой ученик… Разве это не даёт нам право быть чуть… свободнее в действиях? Я хочу быть таким же, как и все остальные.

– У нас немного другая ситуация. Ты можешь быть таким, каким хочешь, рядом со мной. Прямо сейчас.

– Тогда я хочу пиццу. Прямо сейчас.

Доминик рассмеялся, отстранился и исчез в проёме двери.

– Ты ведь только что ел, – бросил он из гостиной, окидывая её внимательным взглядом.

Ничего не говорило о том, что Роберт бывал здесь чаще положенного. Никаких лишних вещей, отсутствие мужской деловой одежды где-нибудь на спинке стула, только крохотный букет лилий, расположившийся в углу комнаты на туалетном столике.

– Иди ко мне, детка, – добавил он, усаживаясь на диван.

Настроение странно металось от отвратительного до превосходного, и оставалось только надеяться, что поводов ухудшить его в ближайшее время не появится. Мэттью показался в проёме двери, на ходу стаскивая с плеч школьный пиджак, в котором ему наверняка было смертельно жарко.

– Я могу рассказать Моргану? А Крису?

– Мэттью, – Доминик покачал головой, хлопая по дивану и приглашая присоединиться к себе.

– Крису уж точно было бы всё равно, он настолько понимающий, что даже странно. Он как Хейли, только… не женщина.

– Как хорошо, что она не слышит этого, – усмехнулся Ховард.

***

Беллами, как и предполагалось, начал отсчитывать дни до окончания занятий в школе почти сразу, как только Доминик пообещал ему сюрприз в последний день учёбы. Пока Мэттью пропадал в школе, на дополнительных занятиях и на прогулках с друзьями, Ховард всячески увиливал от приглашений Мэрилин, которая зазывала его на чашечку чая с такой частотой, что отказываться было попросту неприлично. Та пообещала ему пригласить Роберта, чтобы «мужчинам было о чём поговорить», а после загадочно намекнула на продолжение чаепития в более неформальной обстановке. Доминик, даже изо всех сил пытаясь относиться к ней как приятному собеседнику и уже почти давней приятельнице, всё равно натыкался на почти необъяснимое желание скрыться и не показывать даже носа.

– Ты нравишься маме, – не раз говорил Мэттью. При этом в его голосе сквозила явная гордость. – Она благодарна тебе за то, что ты помогал мне; за ту поездку и за новую работу, на которой она почти не устаёт, а ещё… Если бы не последнее, она бы не познакомилась с Робертом. Он бы нравился мне чуть больше, если не называл меня «маленьким Мэтти».

– Маленьким Мэтти? – Доминик поднял взгляд от газеты, которую с каким-то странным упоением читал уже двадцать минут, и улыбнулся.

– Для него я ребёнок. Я ребёнок для всех, кто хочет думать, будто бы одни они способны испытывать смешанные чувства и иметь множество проблем.

– Ты не ребёнок, – отложив газету, Доминик встал и проследовал к Мэттью, садясь рядом с ним. Они были в доме семьи Беллами, ожидая прихода Мэрилин с работы, до которого оставалось без малого два часа. – Но тебе нужно внимание, нужен тот, кто будет о тебе заботиться и время от времени напоминать тебе о том, чего ты стоишь. Не так ли?

Доминик прошептал последние слова Мэттью на ухо, и тот, уходя от щекотливого касания, вжался в диван.

– Мистер Андерсон тоже говорит, что я особенный, – чуть помолчав, сказал Мэттью.

– Пресвятая дева Мария, – Доминик отклонился в сторону и нервно выдохнул. – Что он говорит ещё?

– Поговаривают, что он встречается с какой-то девчонкой из нашей школы. Недавно приходил Пол, и я не сдержался – рассказал ему.

– О чём?

– О том, что у нас преподаёт очень странный учитель. Он первым же делом спросил, не причинил ли он мне вреда. Откуда у него вообще такие мысли?

Тактично промолчав, Ховард постарался сосредоточиться на разглядывании красивой вазы, стоящей на туалетом столике.

– А после он спросил, не говорю ли я о тебе. Почему?

Подобного поворота Доминик, если и ожидал, то никак не сегодня.

– Он… может догадываться, – по прошествии нескольких минут всё-таки приврал он.

Повисла очередная пауза, наполняемая только звуком шумящего за открытым окном ветра. Все машины будто бы разом куда-то запропастились, давая насладиться летней тишиной в полной мере.

– Как он мог узнать? С чего ты взял, что он…

Беллами вскочил на ноги и принялся носиться по комнате.

– Он шантажировал тебя? Что он просил?

– Тише, тише, – Доминик подобрался к нему и осторожно обнял.

– Ты расскажешь мне обо всём, когда мама отпустит меня к тебе вечером. Она придёт совсем скоро, а я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь прерывал.

– А вдруг не отпустит? – он отстранился и посмотрел Мэттью в глаза. – И откуда у тебя столько терпения, чтобы выдержать подобную пытку временем?