My Joy (СИ)

Не обратив внимания на её замечание, Ховард всё равно двинул вглубь, преодолевая препятствия в виде расставленных как попало стульев. Оказавшись за спиной дамочки, он выслушал очередную грубость.

– Я же сказала, сэр. Мы уже не обслуживаем, и так задержались на час из-за проверки.

– Мне не нужно ваше меню и ваш кофе, – сообщил он, присаживаясь напротив Мэттью, при этом оказавшись плечо к плечу с этой громкой женщиной. – Мне нужно забрать кое-кого, кого я люблю.

Он, не отрываясь, смотрел Мэттью в глаза, надеясь увидеть в них… хоть что-нибудь, вместо этого в них плескалось полнейшее безразличие.

– Ты говорил о нём? – спросила она у Беллами, на что тот кивнул. – Кошмар!

Она быстро удалилась из зала, продолжив что-то бормотать себе под нос по дороге в подсобное помещение.

– Мэттью… – начал Доминик, протянувшись к руке, лежащей на поверхности стола. Подросток тут же спрятал её вниз. – Позволь мне всё объяснить.

– Отвези меня домой, – Беллами отвернулся и уставился в окно.

– Я всего лишь хочу сказать тебе, что именно лежит в основе того якобы обмана, который я…

– Отвези меня домой! – Мэттью соскочил с места, шумно отодвинув стул, и зло уставился на Ховарда.

– Хорошо, – не оставалось ничего, кроме как послушаться.

Обо всём можно будет поговорить и по приезде домой, и завтра, и когда угодно, уверял себя Доминик, бредя по улице, то и дело оглядываясь, потому что он откровенно боялся снова потерять подростка из виду.

В машине Доминик на автомате потянулся к радио, чтобы включить привычную для них станцию, но в последний момент передумал, устроив руки на руле. Он снова только было открыл рот, чтобы что-нибудь произнести, но все слова, вертевшиеся на языке, казались незначительными и даже жалкими. Что он должен был сказать, чтобы оправдать поступок, который совершил будучи в трезвом уме и ясной памяти? За тем действом, о котором так любила шутить Хейли, не было ни грамма любви и страсти, это была обыкновенная попытка помочь тем, чем природа наградила Доминика, и что он не мог применить хоть где-нибудь во имя пользы.

В голове роились одни эвфемизмы, один глупее другого, и вся правда состояла в том, что полгода назад в конце августа он, ничего не сказав Мэттью и даже не попытавшись с ним посоветоваться, переспал с Хейли. Она забеременела настолько сразу, насколько это было вообще возможно, но выждала определённый срок, прежде чем сделать хотя бы один тест на беременность. Все дальнейшие события не представляли собой ничего особенного – Хейли носилась по делам и магазинам в поисках одежды для малышей, и раз в неделю-две приглашала его, Доминика, в гости. Через какое-то время она настояла на том, чтобы Мэттью тоже присоединился к ним, и всё было более чем замечательно до какого-то момента.

Встряхнув головой, Доминик выехал на основную дорогу и крепко ухватился за руль – путь обещал стать непростым.

***

За всю дорогу оба не проронили ни слова. Мэттью сидел на заднем сидении и смотрел в окно, а через полчаса и вовсе уснул. Доминик впервые за несколько лет вёл машину в нетрезвом состоянии, из-за чего ему казалось, что каждая проезжающая мимо машина ехала прямо на него, а все представители власти, припаркованные у обочины, должны были тут же ринуться за ним, чтобы выписать разгромный штраф, отобрать права и присудить какой-нибудь срок.

Но всё обошлось без происшествий. Подъехав к своему дому, Доминик начал сомневаться. Он должен был дать Мэттью срок обдумать и принять случившееся в одиночестве, сколько бы времени тому ни потребовалось. Машина начала пятиться и вновь выехала на дорогу, разорвав темноту проулков ярким светом дальних фар.

Когда они оказались у дома, где некогда счастливо жило всё семейство Беллами в полном составе, Мэттью проснулся точно по команде. Резко сел, зашелестел полами куртки, хапнул пакет, лежащий рядом, и выскочил за дверь, хлопнув ею с силой и даже не попрощавшись. Поднявшись по лестнице и открыв дверь, он ни разу не обернулся.

Доминика ждала долгая бессонная ночь в компании бутылки виски и какой-нибудь скучной книжки, потому что в подобном состоянии вряд ли возможно было уснуть.

***

Мастерски игнорируя звонки Хейли, Доминик и сам стал жертвой такого же безразличия со стороны Мэттью, потому что тот не только не брал трубку, но и не открывал дверь, когда на вопрос «Кто?» Ховард вполне честно отвечал, что он – пришедший объясниться и извиниться.

Внезапно почувствовав себя так, словно у него отняли одновременно обе руки, Доминик не был в состоянии обеспечить себе достойный досуг, а ел он в лучшем случае один раз в день, заказав что-нибудь по телефону и вспоминая об этом только тогда, когда в дверь начинали настойчиво трезвонить. Когда телефон разрядился, ему осталось только порадоваться – наконец-то прекратятся настойчивые звонки из Лондона; тогда и он перестанет терзать трубку в надежде услышать желанное «Алло».