My Joy (СИ)

Ничего не складывалось так, как ему хотелось. Только почувствовав себя по-настоящему хорошо, получив одобрение от Мэрилин и начав двигаться в правильном направлении, Доминик в один день лишился всяческого желания что-либо делать. Он не знал, чем занять себя и куда пойти; понятия не имел, как достучаться до Мэттью, чтобы соседи не начали угрожать ему вызовом полиции; и уж тем более не мог предугадать, когда закончится эта анафема.

Под конец апреля Доминик совсем отчаялся. Прошло полтора месяца, за которые всё не то что не улучшилось, а только сделалось хуже. В один день подросток наконец-то открыл дверь, но вместо согласия понять и принять холодным тоном сообщил:

– Я говорил, что никогда и ни при каких обстоятельствах никому не расскажу сам знаешь о чём. Но если ты не оставишь меня в покое, я нарушу своё обещание. Уходи.

И Доминик ушёл. Не оглядываясь и до самой машины не изменившись в лице – на нём застыло настолько потерянное выражение, что даже мимо проходящая женщина беспокойно поинтересовалась, не нужна ли ему помощь. Ему нужна была помощь. Он хотел вернуться в прошлое, может быть, в тот день, когда он согласился приехать к Хейли, или в тот момент, когда в её руке оказался бокал с шампанским. Или же вообще в тот момент, когда он дал своё согласие дать ей то, что она просила.

– Или в те дни, когда ты начал оставаться после уроков, – прошептал Ховард, кончиками пальцев коснувшись обветрившихся губ. Должно быть, он и в самом деле выглядел хуже некуда, раз даже Мэттью, распахнув дверь, посмотрел на него так, будто увидел призрака.

Осмыслив произнесённые слова, Доминик покачал головой. Даже если бы ему предложили безнаказанно изменить прошлое, он ни в коем случае не вычеркнул бы Мэттью из своей жизни, так же как и Хейли, столь безрассудную и в данный момент раздражающую одним только воспоминанием о себе. Беллами подарил ему незабываемые месяцы счастья.

Наверное, в последнее время они стали куда меньше скрываться и часто преставали перед требовательным обществом в виде влюблённой парочки. По крайней мере Мэттью перестал стесняться того, что его часто принимали за младшего родственника Доминика, и часто, гордо задрав нос, сообщал, что они не родня – и слава богу. При этом на его лице образовывалась до того смешная гримаса, что сомнений, почему именно «слава богу» ни у кого не должно было возникать.

Избавившись от неусыпного контроля матери, Мэттью стал ещё самостоятельней и увереннее в себе. Она перестала названивать ему по сто раз на дню и часто, вместо личной встречи, перечисляла сыну деньги на карманные расходы на счёт Ховарда, тем самым выражая доверие не только ему самому, но и Доминику, который, конечно же, всегда был рядом с Беллами.

Поэтому решение отправиться к Мэрилин стало для Доминика последним шансом вернуть всё назад. Ему было хорошо известно её рабочее расписание, потому что волей-неволей он поддерживал общение с Робертом, хотя тот поначалу не горел большим желанием лично видеться из-за того обеда, за которым Пол успел уличить Доминика в непотребных, на его взгляд, вещах. Со временем Роберт всё же сменил неловкость безразличием, однажды так и сказав: «Это не моё дело», пригласив Ховарда к себе в клинику и по старой дружбе предложив кофе, десерт и полное обследование организма задаром.

Мэрилин любила смс-сообщения даже больше телефонных разговоров. Она могла писать их десятками и сотнями, ловко перебирая пальцами по сенсорному экрану и отправляя по несколько штук в минуту. Доминик не был большим любителем телефонного общения и подобной техники в целом, предпочитая личные встречи безликим беспроводным разговорам.

На удивление Ховарда, Мэрилин не ответила не только на три его текстовых сообщения, но и на телефонный звонок, повторённый три раза для верности. Оставалось только отправиться прямиком в клинику – уж Роберт бы ни за что не отказал ему в визите.

***

– Рад тебя видеть, старина.

Роберт вышел из-за своего рабочего стола и шагнул навстречу Доминику, сиротливо стоявшему возле двери. Они пожали друг другу руки и присели на небольшой диванчик. Роберт тут же принялся предлагать ему, как полагается, чай или кофе и что-нибудь на перекус, но Ховард, в горло которого редко лез кусок, вежливо отказался от съестного и попросил стакан воды, почти мгновенно получив его из рук симпатичной помощницы директора клиники.

– Что тебя привело, Дом? Ты захворал? Выдели в своём плотном расписании всего день и уже через двадцать четыре часа ты получишь все результаты…

– Я здесь не для этого, – осторожно прервал его Доминик. – Я заглянул в надежде застать и тебя, и Мэрилин. Она не могла бы составить нам компанию?

Роберт нахмурился и поставил свою кружку на столик. Он некоторое время молчал, над чем-то усиленно раздумывая, после чего неуверенно произнёс:

– У неё сегодня две операции подряд… Ты мог бы заглянуть ближе к позднему вечеру, если это так важно, а лучше завтра, она будет здесь на дежурстве.