Мы наш, мы новый…

— Андрей, не до еды сейчас, — вскинулась Таруша. — Тут нас убивать идут, а ты всё про обжираловку. Что делать-то? Ты же всё знаешь, подскажи.

— Что делать? Кусочки откусывать. Вот ты сейчас заготовишь не меньше тысячи тех самых стрел, что мы против пустынных ос использовали.

Девушка кивнула. В её глазах наконец-то засветилась надежда.

— А Сарана со своими пойдут на дорогу. И побыстрее, чтобы успеть до утра.

Арита выставила руку, прерывая монолог, затем резко дёрнула колокольчик. Ничего не произошло. Ещё раз. Потом ещё.

Сова, открывай, подумал ни с того, ни с сего Андрей. Ему стало смешно. Наконец, хозяйке кабинета надоело бесполезное занятие, она вытащила из стола переговорник, точно такой же, какой сейчас висел на шее пилота.

— Сена, срочно ко мне. — раздражённо сказала госпожа старший инквизитор. — И найди по пути Сарану и всех свободных магов. И пусть побольше стрел захватят.

Андрей восхищённо показал большой палец. Надо же, включиться с полуслова. Эта женщина — прирождённый организатор.

— А дальше что, Андрей? — Таруша подёргала его за рукав, возвращая к пояснениям.

— Дальше всё просто, — он пожал плечами. — Партизанская тактика. Пара десятков вышла из леса к дороге, пустили стрелы в пару шатров. Если их сразу не заметили, можно ещё командиров отстрелить. И в лес, круги нарезать. Как оторвались, снова вышли. Упражнение повторить. Так раза три можно, но затем следует уходить.

Дверь распахнулась, показалась запыхавшаяся Сена с охапкой стрел. Из-за спины девушки приветливо улыбалась Сарана.

— Столько хватит? — выдохнула секретарь.

К продолжению занятия по тактике малых групп вернулись лишь через полчаса. Пока собрали магов, пока убедили чванливых магистерок в необходимости работать простыми зарядными устройствами… Всё это время Сарана внимательно слушала. Андрею такое поведение очень нравилось. Будет толк из девушки. Он попытался разложить перед мысленным взором весь этот несчастный, умирающий мир. Ведь им для развития не хватает банального волшебного пендаля. Чтобы появился кто-то, кто знает, как надо, и показал. А народ здесь сметливый, многое потом и сами додумают. Это сейчас у них предсмертная апатия от безнадёги. Даже те, кто себе в этом не признается, в душе сомневаются, стоит ли вообще что-то делать, если миру кирдык. А сестрёнки вон, поверили в него, а ещё больше в сыновей, которые пока ещё даже животы не оттопыривают. Потому и глаза у них горят жаждой действия.

— А ещё мы можем следовать за колонной и время от времени отстреливать кого-нибудь на ходу, — Сарана тут же подтвердила его слова. — Только стрел надо много.

— Арита, — Андрей бесцеремонно обратился к хозяйке кабинета, и та не выразила возмущения. — Следует до утра заготовить ещё столько же стрел и сделать захоронку.

Он посмотрел на недоуменное лицо собеседницы и пояснил:

— Спрятать их где-нибудь недалеко, чтобы Сарана знала. Они сюда дойдут уже без боеприпасов, а из захоронки возьмут, и будут противника с тыла беспокоить.

— Так же, как в лесу, уходя после выстрела, — сообразила сотник.

Кажется, присутствующие настроились на одну волну, подумал Сердюк. Ещё немного, и от них уже предложения пойдут. Он демонстративно почесал затылок, обернулся к окну, будто обозревая окрестности, и заметил:

— Сколько сена у вас скошено. Прямо, стратегический запас.

И замолчал. Минуту никто не развивал эту тему. Пришлось самому.

— А куда вы его деваете? Скотины-то нет.

— Было бы сено, — чуть заметно улыбнулась Арита. — А куда деть, найдётся. На ткань треплем, в мягкую мебель и матрасы. Гораздо полезнее для здоровья, чем солома, например. Опять же, из чего-то специи, из чего-то напитки. Поверь, лишнего точно нет.

— Жаль, — протянул пилот. — А то так соблазнительно было бы его на растяжки пустить.

В ответ на него смотрели три пары удивлённых глаз. Кроме удивления в них проглядывало какое-то… ожидание чуда что ли? Точно Андрей не был уверен, но, кажется, от него ждали эффектного взмаха руками, который тут же решит возникшую проблему. Он вздохнул, но про себя, взял первый попавшийся листок бумаги, порвал его пополам, с трудом, смотри-ка, это не бумага, это кожа так тонко выделанная. Затем подвинул меньшую часть Таруше.

— Рисуй руну. Ту самую.

Девушка без единого слова достала из кошеля на поясе почти привычный карандаш, только с толстым сердечником, и в несколько движений изобразила знакомый иероглиф. Арита молча подвинула листок к себе и добавила четыре неприметных штриха.

— Так загорится всё на расстоянии вытянутых рук.

— В сажень, значит, — Андрей припомнил знакомое слово. — Но сейчас этого не надо, а то весь кабинет разнесёт.

Он дал Таруше оставшийся кусок.

— Повтори.

Взял листочек с нарисованной руной, поискал глазами верёвочку, но нашёл только шнурок, свисающий с гардины. Мысленно махнул рукой, для дела же, не просто так, схватил нож и пошёл к окну.