Мы никогда не были средним классом. Как социальная мобильность вводит нас в заблуждение

Это означает, рассуждал Найт, что экономическая система окажется неэффективной, если вознаграждения, получаемые ее участниками, будут долговечными. Лишь в случае врéменных вознаграждений люди будут готовы сразу же вновь инвестировать в процесс производства, направляя свои деньги обратно в обращение и с новой энергией возвращаясь к труду. Поэтому Найт сомневался, действительно ли частное владение собственностью является для общества наиболее эффективным способом вознаграждать своих членов за их инвестиции. Он также ставил под сомнение сложившееся представление о том, что решение идти на риск принимается индивидуально. Найт даже задумывался об ограничении свободы предпринимательства и принятия рисков, «если на карту ставятся самые основы достойного существования и самоуважения»[33].

Особенность владения собственностью, угрожающей достойному существованию, согласно Найту, состоит в том, что оно формирует запрос людей на уверенность. Те, кому удалось завладеть собственностью, всеми силами пытаются ее удержать. Это является серьезной проблемой для всех, кто по-прежнему верит в совпадение экономического роста, питаемого безграничными и направляемыми риском инвестициями, и благополучия людей, которое зависит от отдыха от подобных усилий. И это наглядно свидетельствует о существовании противоречия между целями людей и процессом накопления. С точки зрения фактического поведения людей вездесущий характер инвестиций в собственность выглядит в большей степени принуждением, осуществляемым в отсутствие альтернативных вариантов обретения уверенности, а не благоприятной возможностью, приобретаемой с помощью предпринимательского устремления.

Идеологические обоснования собственности отражают аналогичные обоснования категории среднего класса, поскольку и те и другие выливаются в идею инвестирования. Мы рассматриваем инвестирование как способ формирования наших состояний и воспринимаем собственность в качестве хранилища той ценности, в которую мы инвестируем. В социальных условиях, которые полны рисками и неопределенностями, инвестирование в материальную и нематериальную собственность оказывается отчаянным стремлением к лучшей жизни. Подобно тому, как либеральная мысль любит воображать собственнические цели в качестве самоочевидных, мы инвестируем в собственность не ради нее самой, а ради всех тех вещей, которые она воплощает, – это приводной механизм для любой эмоциональной, социальной или моральной значимости, которую мы приписываем собственности, при этом ее скрытым базисом является уверенность, а ее привычным компаньоном – надежда на процветание.

Политолог Дебби Бехер наблюдала за происходившими в Филадельфии массовыми баталиями вокруг изъятия властями частной собственности для застройки на основе принудительного отчуждения – законного права государства присваивать частную собственность для использования ее в общественных целях[34]. Бехер пишет: вопреки тому, что можно ожидать, наслушавшись всяческой либертарианской риторики по поводу неприкосновенности частной собственности, большинство людей, чьи домовладения были конфискованы, не были всецело привязаны к собственности, которой они владели. Они принимали тот факт, что государство отбирает принадлежавшее им по праву, пока оно обеспечивало гарантии ценности их инвестиций и предоставляло справедливую компенсацию. Принеся в жертву деньги, время, труд, эмоции и отношения ради своей собственности, люди в конечном итоге заботились об обеспечении того, чтобы не потерять свои усилия даром и гарантированно оказаться в выигрыше.

Бехер также описывает, как эти люди создают и поддерживают местные структуры и организации, дабы сделать свое место обитания настолько привлекательным, чтобы ценность их жилья или компенсация их убытков (если до этого дойдет дело) выросли. Меры по защите и увеличению ценности собственности зачастую имеют более исключающий характер. К ним, например, относятся действия, направленные на то, чтобы воспрепятствовать другим в приобретении собственности определенного типа без соответствующих вложений, или попытки не допустить, чтобы этот вид собственности стал настолько широко распространенным, что утратил свою ценность. Мы можем вступать в сговор с другими владельцами таких же вещей, чтобы подорвать свободную конкуренцию за обладание ими, например поддерживая законодательство о зонировании территорий или барьеры, которые закрывают для определенных людей доступ в наши районы и школы[35]. Мы полагаемся на то, что наши страховщики тщательно рассматривают заявления о выплате страхового возмещения и не принимают кого угодно в ту группу рисков, к которой относимся мы сами. Мы возмущаемся, когда другие используют наши идеи, наш труд или даже наши точки доступа в Интернет без согласования с нами или компенсации. Кроме того, мы защищаем сохранение критериев присвоения образовательных или профессиональных регалий, ради приобретения которых мы так упорно трудились.