Мы никогда не были средним классом. Как социальная мобильность вводит нас в заблуждение

Социолог Стеффен Мау в своих исследованиях, посвященных Западной Европе после Второй мировой войны, показывает, как механизмы социального страхования, направленные на стабилизацию доходов, позволили значительным группам работающего населения в этой части света приобретать жилье, получать образование, сберегать деньги на будущее и накапливать собственность[38]. В дальнейшем эти обеспеченные регалиями и собственностью трудящиеся обучились инвестировать свои деньги так, чтобы избежать их экспроприации с помощью налогообложения и инфляции. Кроме того, они получили выгоды от более высокой в сравнении с ростом их заработной платы отдачи от инвестиций в собственность и активы. Как следствие, они уже не так, как прежде, поддерживают механизмы социального страхования – напротив, они давно приветствуют политику, которая способствует сбору частных рентных доходов и защищает этот процесс.

Подробнейшие исследования этих групп населения Западной Европы, проведенные антропологами, показывают, к примеру, каким образом в Швеции попытки сохранить институциональные основания государства всеобщего благосостояния отразились в настойчивом требовании людей, чтобы транзакции совершались с чеком, который фиксирует уплаченный государству налог на добавленную стоимость. Тот же самый момент проявляется в горячих дискуссиях шведов о том, кто именно и какие действия заслуживают аннулирования долгов, а также в отлучении тех, кого считают бродягами и паразитами[39]. Либерализация шведской пенсионной системы настолько подорвала ее механизмы консолидации рисков, что шведы отреагировали на это открытым недовольством, настаивая, что они не обладают достаточной квалификацией для самостоятельного управления своими накоплениями. Тем не менее многие из них стали заниматься именно этим, приобретая ценные бумаги, частные страховые полисы и недвижимость, так что сейчас рынки собственности в Швеции переживают бум[40].

В Германии государственная солидарная пенсионная система относительно устойчива. Наряду с другими аспектами механизмов социального страхования в этой стране, она позволила нынешним немецким пенсионерам считаться самыми счастливыми людьми в современной истории Германии[41]. В рамках более масштабного исследования финансиализации в Германии я проводила интервью с теми, кто недавно вышел на пенсию, прослеживая соотношение между их амбициями в сфере собственности и имевшимися у них защитными механизмами с идеологией среднего класса[42]. Оказалось, что те из этих людей, кто владел жильем, заимствовали средства для его приобретения в момент создания семей, слабо ориентируясь на дальнейшее поведение цен. Колебания цен на недвижимость ударяли по ним, оказываясь непредвиденными событиями, на которые они не рассчитывали или от которых они не пытались защититься. Эти люди обучались профессиям, которые считали интересными, и получали по ним подготовку без особой мысли о возможностях трудоустройства. Их дипломы позволяли им получать рабочие места, и всякий раз, когда карьеры этих людей прерывались, они, чтобы вернуться в строй, могли полагаться на страхование по безработице, льготы по уходу за детьми и программы переподготовки. На протяжении их трудового стажа автоматические вычеты из их зарплат складывались в права требования по пенсионным аннуитетам в таких объемах, которые в большинстве случаев обеспечивали им тот же уровень жизни, что был до выхода на пенсию. Подобные жизненные стандарты соответствовали ресурсам, которые эти люди со временем приобретали с помощью таких институтов, как многоуровневое государственное образование и программы профессиональной подготовки, позволявшие найти работу со ступенчатыми ставками зарплаты, которые синхронизировали эти стандарты с их ожиданиями.