Мы никогда не были средним классом. Как социальная мобильность вводит нас в заблуждение

Но к тому времени, когда я переехала в свою первую квартиру на Западном берегу, израильская экономика уже давно претерпевала реструктуризацию в том же направлении, что и наиболее развитые капиталистические экономики. Урезание общественных благ и услуг было заметным по всей стране, и поселения, хотя им и предоставлялись особые субсидии, не стали исключением. Снижение издержек подразумевало, что использование существующей инфраструктуры поселений становилось более интенсивным за счет уплотнения жилых районов, школ и государственных учреждений на их территории. Вкупе с сокращением государственных ресурсов и растущим давлением на хорошо оплачиваемые рабочие места это лишило поселенцев Западного берега инструмента, который в прошлом позволял им превращать свои материальные преимущества в социальные.

Внешнее давление порождало внутреннюю напряженность. В Бейт-Эле поселенцы во втором поколении пренебрежительно относились к тому коллективному духу, который привлекал их родителей. Они либо полностью отказались от материального комфорта ради аскетического духовного существования в палаточных лагерях на вершинах холмов, либо стремились к самореализации за счет труда, проживания и потребления на территории собственно Израиля. Соответственно, их родители либо сетовали, что оказались не в состоянии уберечь своих детей от подобного отречения, либо (пока образ жизни их детей не слишком сильно расходился с их собственным) гордились тем, что обеспечили им средства для самостоятельного достижения успеха. В Ариэле на смену первоначальному ощущению солидарности пришел вызывающий прагматизм. Семьи прилагали максимальные усилия, чтобы выхватить ресурсы из фондов и пожертвований, соперничали с другими представителями своей социальной группы за преимущества в образовании и жилье, а также выражали возмущение по поводу новых поселенцев – более бедных людей, прибывших в середине 1980-х годов, и русскоязычных иммигрантов начала 1990-х, – появление которых могло негативно сказаться на ценности их домов.

Мой анализ этих процессов привел к полемике вокруг всеобщей озабоченности материальной стороной жизни поселений[56]. В то время когда я проводила полевую работу, у всех в памяти были еще свежи кадры с бульдозерами, разрушающими дома в поселениях в секторе Газа после израильского «размежевания» на этой территории. Бушевали споры по поводу физического существования поселений на Западном берегу и прав поселенцев на их собственность. Несмотря на крупномасштабные планы государства, мои собственные наблюдения говорили о неотделимости материальных факторов от социальных и гуманитарных. Магнитом, притягивавшим людей в поселения, изначально было сочетание благ цивилизации с успешно развивающейся общественной жизнью, хорошим образованием и объектами культурной инфраструктуры. Экономические неурядицы подорвали это сочетание факторов и уничтожили крепкие связи между поселенцами, превратив их – вспомним работу Ганса – в совокупность отдельных домохозяйств, полностью погруженных в собственные заботы, подобно остальным представителям израильского среднего класса.

Собственные наблюдения также убедили меня в неожиданной значимости семейных отношений для жизни в поселениях. Поселенцы в первом поколении надеялись воплотить в жизнь собственные идеалы – сколь бы расплывчатыми они ни были – в виде шанса для своих детей. Тот выбор, который делало второе поколение, они считали отражением собственного выбора. Поэтому, когда поселенцы во втором поколении принимали самостоятельное решение, оно обладало эмоциональной нагрузкой: родители воспринимали его либо как возврат инвестиций, сделанных ими в своих детей благодаря переезду на Западный берег, либо как нечто лишающее эти инвестиции смысла. Если вернуться к нашей главной теме, то прежде я не рассматривала эти трения как нечто свидетельствующее о более масштабных тенденциях, характерных для инвестиций, которые обычно ассоциируются со средним классом, и теперь хотела бы развить свою мысль в этом направлении.

Усилия по получению образовательных регалий, развитию навыков, приобретению профессиональных квалификаций и формированию социальных сетей и связей стоят особняком среди тех инвестиций, которые мы делаем в наше будущее. Во многом подобно сберегательным счетам, страховым полисам, недвижимости и другим активам, они олицетворяют нашу надежду на то, что ценность наших инвестиций со временем поможет нам, если мы перестанем получать трудовые доходы. Однако теперь доходы, накопленные нами из заработков, объединяются, сегментируются и направляются в русло глобального обращения нашими банками, пенсионными фондами и страховыми компаниями. Финансовое посредничество этих институтов увязывает наши интересы как трудящихся, одновременно являющихся владельцами собственности, с направляемым финансами ростом, который обещает защитить или увеличить ценность нашей собственности. Данное обстоятельство на какое-то время объединяет нас с другими собственниками, чьи шансы также связаны с этим ростом.