Мы никогда не были средним классом. Как социальная мобильность вводит нас в заблуждение

Финансовая консолидация наших инвестиций посредством рынков капитала направлена на создание противовеса тому, что с точки зрения накопления является экономически неэффективным коллекционированием частной собственности, а также на снижение барьеров для порождающего прибыль потока капитала. Собственность, которой мы владеем, дробится на абстрактные составляющие, инвестируется в хозяйственные предприятия и высвобождается для обнаружения высочайших норм доходности или риска ее утраты. Это происходит вообще без нашего участия. При этом от труда требуют, чтобы он становился все более производительным, обеспечивая доходы акционеров. Чем более производителен труд, тем меньше рабочего времени требуется для выпуска одного и того же объема товаров. За этим следует привычная капиталистическая динамика: количество трудящихся растет быстрее, чем количество хорошо оплачиваемых рабочих мест, а затем трудящиеся сталкиваются с капиталом, который при отсутствии прибыльных возможностей для инвестирования остается в бездействии. Стимулом для прибылей выступают непрестанные инвестиции, совокупная ценность которых не может быть обратно поглощена обществом в виде чего-либо, чем мы можем на самом деле воспользоваться. Подобные дисбалансы ведут к финансовым кризисам, которые наносят удар по ценности наших собственности и инвестиций[50].

Мы больше не являемся частными владельцами целостной, стабильной и зримой собственности. Теперь, если нам повезет, мы становимся коллективными инвесторами в финансовые продукты, в которые встроены компоненты собственности, а их ценность колеблется в соответствии с более масштабными тенденциями накопления. Наши жилье, дипломы, страховые полисы и пенсионные накопления могут обладать всеми внешними признаками уверенности и безопасности. Однако инвестиции, проводником которых они выступают, сносят основания, на которых будет покоиться эта уверенность, даже если она реальна. Они подрывают основания альтернативных защитных механизмов наподобие стабильных трудовых доходов, масштабного социального страхования и общеупотребительных благ. Волатильность наших ресурсов растет по мере того, как мы доверяем их финансовым рынкам, а вместе с ней увеличиваются и риски, которым мы подвержены. Случайности, которые нам приходится преодолевать, готовясь к будущему, множатся, подталкивая нас к новым инвестициям в собственность в надежде им противостоять. Когда прочие системы социальной защиты разорваны в клочья, это единственная остающаяся мера предосторожности.

Финансиализация особенно ясно показывает принудительный и обреченный на провал характер стратегий собственности, которые мы предпринимаем ради нашей уверенности и благополучия. Это антропологи могли проследить по затруднениям людей, которые с почтением именуются новыми глобальными средними классами. Составляющие этих проблем наиболее заметны там, где частная собственность долгое время отсутствовала, а затем вновь появилась. В Китае, например, распад системы государственного жилищного обеспечения и сопровождавший данный процесс подъем коммерческой недвижимости заставили граждан объединяться в жилые товарищества, которые стратифицированы по критерию материального достатка и инфраструктуры. Это привело к популяризации идеи о наличии некоего нового среднего класса – на китайский язык этот термин переводится как «новые средние слои собственников». Представители этих слоев, владеющие жильем, задействуют консюмеристские стратегии, чтобы отличать себя от более мелких инвесторов, и организуются для наращивания своих преимуществ, связанных с жильем, не подпуская к ним других. Отсутствие уверенности заставляет их удваивать свои усилия по сохранению ресурсов, которые они приобрели благодаря приватизации недвижимости[51]. Рост цен на недвижимость, наряду с обесцениванием денег из-за инфляции и страхом девальвации валюты, непредсказуемых колебаний рынка и государственного вмешательства, заставляет других владельцев сбережений лихорадочно искать альтернативные возможности размещения своих средств. Эти люди обращаются к услугам по управлению активами и финансовым продуктам, однако им не удается на этом заработать, а порой не удается и покрыть убытки. Однако, как и покупатели жилья, они не отступают, движимые сочетанием надежды и отчаяния[52].