Мы рождены для вдохновенья… Поэзия золотого века

Меж тем как воины вдоль идут по полям,
Завидя вдалеке твои, о Реин, волны,
        Мой конь, веселья полный,
От строя отделясь, стремится к берегам,
        На крыльях жажды прилетает,
        Глотает хладную струю
        И грудь, усталую в бою,
        Желанной влагой обновляет…

О радость! я стою при Реинских водах!

И, жадные с холмов в окрестность брося взоры,
        Приветствую поля и горы,
И замки рыцарей в туманных облаках,
        И всю страну, обильну славой,
        Воспоминаньем древних дней,
        Где с Альпов, вечною струей,
        Ты льешься, Реин величавой!

Свидетель древности, событий всех времен,

О Реин, ты поил несчетны легионы,
        Мечом писавшие законы
Для гордых Германа кочующих племен;
        Любимец счастья, бич свободы,
        Здесь Кесарь бился, побеждал,
        И конь его переплывал
        Твои священны, Реин, воды.

Века мелькнули: мир крестом преображен;

Любовь и честь в душах суровых пробудились. —
        Здесь витязи вооружились
Копьем за жизнь сирот, за честь прелестных жен;
        Тут совершались их турниры,
        Тут бились храбрые – и здесь
        Не умер, мнится, и поднесь
        Звук сладкой Трубадуров лиры.

Так, здесь, под тению смоковниц и дубов,

При шуме сладостном нагорных водопадов,
        В тени цветущих сел и градов
Восторг живет еще средь избранных сынов.
        Здесь все питает вдохновенье:
        Простые нравы праотцев,
        Святая к родине любовь
        И праздной роскоши презренье.

Все, все, – и вид полей, и вид священных вод,

Туманной древности и Бардам современных,
        Для чувств и мыслей дерзновенных
И силу новую, и крылья придает.
        Свободны, горды, полудики,
        Природы верные жрецы,
        Тевтонски пели здесь певцы…
        И смолкли их волшебны лики.

Ты сам, родитель вод, свидетель всех времен,

Ты сам, до наших дней спокойный, величавый,
        С падением народной славы
Склонил чело, увы! познал и стыд и плен…
        Давно ли брег твой под орлами
        Аттилы нового стенал,
        И ты – уныло протекал
        Между враждебными полками?

Давно ли земледел вдоль красных берегов,

Средь виноградников заветных и священных,
        Полки встречал иноплеменных
И ненавистный взор зареинских сынов?
        Давно ль они, кичася, пили
        Вино из синих хрусталей
        И кони их среди полей
        И зрелых нив твоих бродили?

И час судьбы настал! Мы здесь, сыны снегов,

Под знаменем Москвы, с свободой и с громами!..
        Стеклись с морей, покрытых льдами,
От струй полуденных, от Каспия валов,

        От волн Улей и Байкала,

        От Волги, Дона и Днепра,
        От града нашего Петра,
        С вершин Кавказа и Урала!..

Стеклись, нагрянули, за честь твоих граждан,

За честь твердынь, и сел, и нив опустошенных,
        И берегов благословенных,
Где расцвело в тиши блаженство россиян;
        Где ангел мирный, светозарной,
        Для стран полуночи рожден
        И провиденьем обречен
        Царю, отчизне благодарной.

Мы здесь, о Реин, здесь! ты видишь блеск мечей!

Ты слышишь шум полков и новых коней ржанье,
        «Ура» победы и взыванье
Идущих, скачущих к тебе богатырей.
        Взвивая к небу прах летучий,
        По трупам вражеским летят
        И вот – коней лихих поят,
        Кругом заставя дол зыбучий.

Какой чудесный пир для слуха и очей!

Здесь пушек светла медь сияет за конями,
        И ружья длинными рядами,
И стяги древние средь копий и мечей.
        Там шлемы воев оперенны,
        Тяжелой конницы строи,
        И легких всадников рои —
        В текучей влаге отраженны!

Там слышен стук секир, и пал угрюмый лес!

Костры над Реином дымятся и пылают!
        И чаши радости сверкают!
И клики воинов восходят до небес!
        Там ратник ратника объемлет;
        Там точит пеший штык стальной;
        И конный грозною рукой
        Крылатый дротик свой колеблет.

Там всадник, опершись на светлу сталь копья,

Задумчив и один, на береге высоком
        Стоит и жадным ловит оком
Реки излучистой последние края.
        Быть может, он воспоминает
        Реку своих родимых мест —
        И на груди свой медный крест
        Невольно к сердцу прижимает…

Но там готовится, по манию вождей,

Бескровный жертвенник средь гибельных трофеев,
        И богу сильных Маккавеев
Коленопреклонен служитель олтарей:
        Его, шумя, приосеняет
        Знамен отчизны грозный лес;
        И солнце юное с небес
        Олтарь сияньем осыпает.

Все крики бранные умолкли, и в рядах

Благоговение внезапу воцарилось,
        Оружье долу преклонилось,
И вождь, и ратники чело склонили в прах:
        Поют владыке вышней силы,
        Тебе, подателю побед,
        Тебе, незаходимый свет!
        Дымятся мирные кадилы.

И се подвигнулись – валит за строем строй!

Как море шумное, волнуется все войско;
        И эхо вторит клик геройской,
Досель неслышанный, о Реин, над тобой!
        Твой стонет брег гостеприимной,
        И мост под воями дрожит!
        И враг, завидя их, бежит,
        От глаз в дали теряясь дымной!..

Конец 1816 – начало 1817