Когда, воспрянув ото сна,Воздвиглась, обновясь, ЭлладаИ вспыхла чудная война,Рабов последняя ограда;Когда их цепи пали в прахИ обуял крылатый страхТолпу свирепых отоманов,Толпу союзных им тиранов,Гнетущих вековым жезломНемые Запада народы,Казнящих ссылкой и свинцомВозвышенных сынов Свободы, —С Секванских слышал я бреговВаш клич, воскресшие герои,Ваш радостный я слышал зов,О вы, торжественные бои!Хватая в нетерпеньи меч,Я думал: там средь дивных сечНайду бессмертную кончину!Но мне унылую судьбинуПослал неумолимый рок:Мой темный жизненный потокБезвестный потечет в истленье;Увы, меня пожрет Забвенье!А разве сохранит певцаОтважный голос упованья,Мой стих, гремевший из изгнанья,Разивший гордые сердца!Развейся же, святое знамя,Играй в воздушных высотах!Не тщетное дано мне пламя;Я волен даже и в цепях!Чистейший жар в груди лелея,Я ударяю по струнам;Меня надзвездный манит храм —Воссяду ли, счастливец, тамБлиз Пушкина и близ Тиртея?1823
Море сна
Мне ведомо море, седой океан:Над ним беспредельный простерся туман.Над ним лучезарный не катится щит;Но звездочка бледная тихо горит.И пусть океан сокровен и глубок —Его не трепещет отважный нырок:В него меня манит незанятый блеск,Таинственный шепот и сладостный плеск.В него погружаюсь один, молчалив,Когда настает полуночный прилив,И чуть до груди прикоснется волна,В больную вливается грудь тишина.И вдруг я на береге: будто знаком!Гляжу и вхожу в очарованный дом:Из окон любезные лица глядят,И гласы приветные в слух мой летят.Не милых ли сердцу я вижу друзей,Когда-то товарищей жизни моей?Все, все они здесь: удержать не моглиНи рок их, ни люди, ни недра земли!По-прежнему льется живой разговор;По-прежнему светится дружеский взор…При вещем сиянии райской звездыЗабыта разлука, забыты беды.Но – ах! пред зарей наступает отлив,И слышится мне неотрадный призыв:Развеялось все – и мерцание дняВ пустыне глухой осветило меня!1832