Мы рождены для вдохновенья… Поэзия золотого века

И вот сентябрь! И вечер года к нам
       Подходит. На поля и горы
Уже мороз бросает по утрам
       Свои сребристые узоры.
Пробудится ненастливый Эол,
       Пред ним помчится прах летучий;
Качаяся, завоет роща, дол
       Покроет лист ее падучий,
И набегут на небо облака,
И, потемнев, запенится река.

3

Прощай, прощай, сияние небес!
       Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
       Златочешуйчатые воды!
Веселый сон минутных летних нег!
В       от эхо в рощах обнаженных

Секирою тревожит дровосек,

       И скоро, снегом убеленных,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.

4

А между тем досужий селянин
       Плод годовых трудов сбирает;
Сметав в стога скошенный злак долин,
       С серпом он в поле поспешает.
Гуляет серп. На сжатых бороздах
       Снопы стоят в копнах блестящих
Иль тянутся вдоль жнивы, на возах,
       Под тяжкой ношею скрыпящих,
И хлебных скирд золотоверхий град
Подъемлется кругом крестьянских хат.

5

Дни сельского, святого торжества!
       Овины весело дымятся,
И цеп стучит, и с шумом жернова
       Ожившей мельницы крутятся.
Иди, зима! На строги дни себе
       Припас оратай много блага:
Отрадное тепло в его избе,
       Хлеб-соль и пенистая брага;
С семьей своей вкусит он без забот
Своих трудов благословенный плод!

6

А ты, когда вступаешь в осень дней,
       Оратай жизненного поля,
И пред тобой во благостыне всей
       Является земная доля;

Когда тебе житейские бразды,

       Труд бытия вознаграждая,
Готовятся подать свои плоды.
       И спеет жатва дорогая,
И в зернах дум ее сбираешь ты,
Судеб людских достигнув полноты, —

7

Ты так же ли, как земледел, богат?
       И ты, как он, с надеждой сеял;
И ты, как он, о дальнем дне наград
       Сны позлащенные лелеял…
Любуйся же, гордись восставшим им!
       Считай свои приобретенья!..
Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским
       Тобой скопленные презренья,
Язвительный, неотразимый стыд
Души твоей обманов и обид!

8

Твой день взошел, и для тебя ясна
       Вся дерзость юных легковерий;
Испытана тобою глубина
       Людских безумств и лицемерий.
Ты, некогда всех увлечений друг,
       Сочувствий пламенный искатель,
Блистательных туманов царь – и вдруг
       Бесплодных дебрей созерцатель,
Один с тоской, которой смертный стон
Едва твоей гордыней задушен.

9

Но если бы негодованья крик,
       Но если б вопль тоски великой
Из глубины сердечныя возник,
       Вполне торжественной и дикой, —

Костями бы среди твоих забав

       Содроглась ветреная младость,
Играющий младенец, зарыдав,
       Игрушку б выронил, и радость
Покинула б чело его навек,
И заживо б в нем умер человек!

10