Мы сделаны из звёзд

Ли согласно кивнула, словно в трансе, но так ничего и не ответила, после чего мистер Ковалькци удалился, оставив ее наедине с самой собой. И с дурацкой стеной. В раздражении вытащив черный маркер из бокового кармана рюкзака, она зажала в зубах колпачок и вывела рядом с именем друга еще одно слово.

Вернув на место колпачок она с удовлетворением оценила свой акт вандализма и двинулась в класс биологии.

Она уверенна шла, оставляя позади коридоры и стены. И имена. Это все, что ей оставалось — отпускать вещи, которые ей больше не принадлежали.

Она проглотила слезы, сделала глубокий вздох и выкинула за спину использованный маркер, словну чеку от гранаты.

А новая надпись на стене гласила:

«Кайл Андерсон — 36 баллов! ГОВНЮК!»

* * *

На подоконнике уже вторую неделю сушились корни имбиря вместе с перцами чили, а вся кухня тонула в запахе кориандра и других специй, которыми любила злоупотреблять ее мать.

Семейство Сонгов собралось в полном составе в небольшой, светлой кухне с панорамными дверьми, выходящими на задний двор. Как ни странно, Ли впервые за последние три года сидела за одним столом со своей семьей. Она так отвыкла от этих собраний, что даже забыла, как сильно их ненавидела. Все свое свободное время она обычно проводила с Кайлом. Успевать на обеды и ужины никогда не было ее прерогативой.

А теперь ей снова предстояло влиться в четкий по структуре график Сонгов, которым она, ко всеобщему несчастью, приходилась дочерью.

— Очнись, Трев, нам не потянуть Колледж Беркли(*)! Мы можем вложить тридцать тысяч долларов в нечто более продуктивное, чем это. Не думаю, что она вообще всерьез задумывается о своем обучении.

Ну вот, они снова говорят о своей дочери так, словно ее здесь нет. Ли только первые четырнадцать лет жизни было обидно, затем вся глупость ситуации начинала казаться почти смешной.

— Навряд ли ее вообще приняли, — угрюмо бормотала Мина себе под нос.

Миссис Сонг поставила в середину стола салат с фунчозой и присела на краешек стула, постелив салфетку себе на колени.

— Нам нужно реально оценивать ситуацию. Кто вернет нам почти сто пятьдесят тысяч долларов, когда она окончит университет и пойдет работать каким-нибудь барменом?

Не такая уж и плохая перспектива на будущее, подумала Ли.

— Она не сможет добиться чего-то серьезного, она ведь никогда не добивается того, что ей необходимо. Словно образование и хорошая работа свалятся ей на голову просто так! — Мина все еще говорила сама с собой, активно размахивая половником.

Она бросила взгляд на мужа, ища у него поддержки, но в ответ получила только безинициативное пожатие плечами. За последние двадцать лет брака Тревор Сонг принял только одно решение — никогда самостоятельно не принимать решений. Воспитанием детей, семейным бюджетом, хозяйством и любыми мелочами в доме занималась исключительно Мина. Отец Ли всю ее жизнь слонялся вокруг, словно был просто частью интерьера, и никогда ни во что не вмешивался. Даже если его жена переходила всякие рамки приличия.

Из-за резких движений, которые совершала Мина, половина салата просыпалась мимо миски, но никто не обращал внимания.

— Нет. Никакого Нью-Йорка. Однозначно никакого Нью-Йорка. Она слишком безответственная. Местный колледж — отличное решение. Преподаватели в нем готовят отличных выпускников, я слышала, дочь Кармеллов тоже собирается туда поступать.

Преподаватели местного университета — непроходимые запойники, которых уже прилично помотала жизнь, а Сиси — дочь Кармеллов недавно заявила, что шаманка на ярмарке в Вудлинне восстановила ее девственность магией.

— Отсюда до кампуса ехать всего сорок минут, она может не перебираться в общежитие, а остаться жить здесь. Под нашим присмотром ничего не...

Вилка выпала из рук Ли и со звонким стуком ударилась о поверхность деревянного стола. Мина замолчала. Ли сидела неподвижно еще пару минут, прежде чем поднять голову и встретить грозный взгляд матери. Обстановка накалилась до предела, и девушка чувствовала, как отец с братом хотят выйти из кухни, покинуть город, а лучше континент.

— Извините, аппетит пропал, — без всякого чувства сожаления сказала Ли.

Мина стащила салфетку с колен, стерла невидимое пятно с уголков рта и повернулась к дочери.

— Что ты пытаешься сделать? В очередной раз продемонстрировать свою незрелость? — холодный тон матери заморозил в Ли даже артериальный кровоток, но злость он притупить не смог.

— Нет, я просто всеми силами пытаюсь дать тебе понять, что я здесь. Что я существую, и обращаться можно напрямую ко мне.

— Хорошо, если ты этого хочешь, я спрошу у тебя. Какое будущее ты для себя планируешь?

Она горько усмехнулась, сказав: