Мы сделаны из звёзд

— Я склонна думать, что каждый день проживаю зря.

— Клянусь, у меня пошла сыпь от твоего безосновательного пессимизма, — встревоженно проговорил он, а она не смогла сдержать смех. — Нет, серьезно, я пришлю тебе фотку.

— Только без обнаженки, я тебя умоляю.

— Ну а какой смысл присылать друг другу свои фотографии без обнаженки? Это ведь пустая трата пикселей, расточительство в чистом виде!

Дейзи снова тихо рассмеялась, отведя динамик подальше от губ, хотя Пит в любом случае прекрасно знал, что она смеется.

Это, в каком-то роде, являлось его вечной миссией. Невидимой кистью он всегда умудрялся рисовать улыбку на ее лице. И это была не та ухмылка, которую она демонстрировала, чтобы никто не заметил ее разваливающийся на части мир, это было что-то, имеющее очень чистое, совершенное начало. То, что слабо, но пробивалось сквозь темноту, затопившую ее изнутри.

Ей иногда сложно было поверить в то, что Пит действительно существовал. Она не была по-настоящему уверена в том, что понимала, кто он такой, на самом деле. Он был ее мальчиком-загадкой, всегда представал перед ней таким, каким должен быть, каким она хотела его видеть, в каком она отчаянно нуждалась. Но каждый раз, когда она пыталась узнать его, едва услышав его бархатный голос или увидев его яркую улыбку, заставлявшую что-то в ее желудке переворачиваться, ей всего казалось достаточно. Каким бы он ни был, по крайней мере, он у нее был, и она не имела права жаловаться.

— С каких это пор ты занимаешься беспричинной меланхолией? У тебя новое хобби?

— Я тут подумала...

— О нет, после этого обычно ничего хорошего не случается.

— Ты заткнешься наконец? — не выдержала она, напугав при этом задремавшую у нее на коленях собаку. — Думала умотать в Сингапур, вообще-то. Я еще ни разу там не была. Как тебе идея?

— От чего бежишь на этот раз? — нисколько не удивленным тоном спросил он.

— Почему я обязательно должна бежать от чего-то? — закатила глаза она. — Может, я бегу к чему-то?

— За все те годы, что я тебя знаю, единственное, за чем ты бежала, были пончики с глазурью в столовой и Мэнди Трэвис, которая покромсала твою майку с AC\DС.

— Не смей припоминать мои школьные годы, это низко с твоей стороны, — горько рассмеялась она, вспоминая свои буйные проделки в старших классах.

— Это ты не смей занижать значимость того дня! У меня до сих пор хранится видео с вашей дракой. Я частенько его пересматриваю, когда блокируют канал с порно...

— Боже! — сморщилась она, хотя не смогла подавить в себе странное трепещущее чувство, барахтающееся где-то в стенках желудка.

Это щекочущее ощущение порождало мурашки по всему ее телу и снова возвращало лучезарную улыбку на лицо. Это была радость. Давно ушедшее от Дейзи чувство эйфории и беззаботности.

Пит.

Он дарил ей радость с такой легкостью и непринуждением, что со временем она и вовсе пугала ее. Поэтому они и не могли находиться вместе слишком долго.

Ее дни умирали. Завтрашние сутки готовы были раствориться в воздухе так же, как и вчерашние, и она просто не могла похоронить Пита в одном из прожитых ею дней.

Поэтому она и бежала. Она всегда бежала, но не ради себя — ради других, ради тех, кто еще не превратился в пустые воспоминания.

— Не увлекайся там с самобичеванием, хорошо? У тебя плоховато со знанием меры, ты точно додумаешься до какого-нибудь оригинального способа самоубийства.

— Это комплимент?

— Я серьезно, Дейз. Не хмурься, говорят, от этого морщины появляются. К сорока годам будешь походить на шарпея.

Пит ее не осуждал. Он не противостоял ее неожиданным порывам, не боролся с ее дурными привычками и не обижался, если она куда-то исчезала. Для него она была многоуровневой игрой, тенью, которую нужно поймать. Он знал, что этого не случится в ближайшее время, но однажды он вцепится в нее так сильно, что она уже никогда не сможет сдвинуться с места, прикованная к нему одному.

— У меня вопрос. — крепче сжимая в руке телефон, выдавила она.

— Я слушаю.

— Глупый вопрос.

— Я и не надеялся на другой. — усмехнулся он, снова прерываемый долбящей музыкой на заднем фоне.

— Ты в меня веришь? — почти прошептала она, рассеянно пропуская холодный песок между трясущимися пальцами. — Веришь, что я смогу все исправить?

Пит молчал. Она успела предположить худшее и уже собралась бросить трубку, как вдруг последовал его ответ:

— Ты ничего не исправишь, Дейз. Тебе нечего исправлять. Твой авторитет девочки-катастрофы — просто иллюзия, в которую тебе самой хочется верить.

— Я наломала дров, Пит. Кайл меня ненавидит.

Парень рассмеялся на том конце провода, в то время как она еле сдерживала слезы.

— И что смешного? — нахмурилась она.

— Кайл не ненавидит тебя. На самом деле, он тебя уже третий день ищет, бедняжка. Вы с Кайлом...вы совсем другая история, понимаешь? По отдельности вы больные шизики, у которых с головой не в порядке, но только запри вас в одной комнате, как вам становится легче. Поэтому ты и приезжаешь домой, да? Вы лечите друг друга, собираете друг друга по кусочкам, чтобы потом можно было ломаться дальше. Ненависть — не ваша стязя.