Мы вернемся

– Пока да. Я как узнала обо всем, что творится тут, сразу же взяла билет на самолет. Ну как сразу же. – Мика закатила глаза. – К вам добраться теперь – нужно быть богачом или волшебником. Как видишь, волшебной палочки у меня нет. Добиралась как могла. А тут…

Микалина прикрыла глаза – почти прозрачные веки дергались, выдавая напряжение и усталость. Элис даже не представляла, что творилось за дверьми ее комнаты. Глядя на Мику, вернувшуюся в дом, где живет женщина, у которой она увела мужа, Элис становилось стыдно – столько месяцев, проведенных здесь, ушли впустую. Она снова вернулась в ту эгоистичную, жалкую, жалеющую себя оболочку. Сломанная, уставшая, взвалившая на себя больше, чем могла унести. Она ведь не такая!

– Почему ты ушла? Мик, зачем? Без тебя было так плохо… – Элис держалась, но подбородок дрожал, предвещая все те слезы, что обязательно прольются за этот долгий – а Элис знала, что так и будет, – разговор.

– Я не могла. Ты знаешь, у Сияющей был такой взгляд, словно я ей сердце живьем вырвала. Вот этими вот руками. А я ведь даже какого-то удовлетворения не получила. Это был просто пьяный быстрый секс, я повелась на этого подонка, который только и искал, кого бы завалить. Ну а мне… Мне так одиноко было на этой свадьбе. Вик с Ветром, между вами с Эваном давно такие искры летали, что я только и ждала, когда же вы наконец сойдетесь. Даже малышка наша себе рыцаря нашла, а мне так нужен был мужчина. Я так хотела почувствовать себя желанной, красивой, женщиной, Элис! И перебрала, если быть честной. А потом… Я в зеркало на себя смотреть не могла, но старалась не показывать никому, как ненавижу себя.

– А мы и проглядели, дуры влюбленные!

– Не вини себя, ладно? Тут только я виновата, кто бы что ни говорил. На свадьбе своих друзей переспать с мужем нашей почти что родственницы! Это подло, Элис, я поступила подло. Я не могла оставаться с вами, не могла смотреть в глаза Ветру, Сияющей, Вик… да и вам всем! Взяла работу удаленно, села на первый попавшийся самолет и улетела на другой континент.

– Ты должна себя простить, Мика. – Элис так хотелось снова увидеть улыбку в этих глазах. Микалина не заслужила такого, даже если и была виновата.

– Других прощать легче, ты же знаешь. Им мы всегда найдем оправдание, но себе… Себя-то мы знаем куда лучше, на свои грехи глаза так просто не закроешь.

– Нельзя так. – Элис попыталась покачать головой и отметила, что боль уже не такая острая и невыносимая. – Как теперь-то в доме?

– Ну Вик была очень рада! Да и все, в общем-то, тоже. Ветер присматривается, что ли. Нет, он, как всегда, добр и мил, но мне кажется, что он не знает, как теперь ко мне относиться. Ну а Сияющая все так же меня ненавидит.

– Она всех ненавидит, Мика, оставь. Пламенный тот еще кобель, и не ты виновата, что он ее бросил. Это случилось бы и без тебя.

– Лучше бы так и случилось. Но как есть, и мне теперь с этим жить.

Микалина зябко передернула плечами, поднялась со стула и прошлась по комнате. Ей было неуютно находиться здесь снова, где за каждым углом прятались ее монстры – Элис как никто понимала ее. А поверх всего этого накладывалось еще и то, что творилось за стенами этого дома. А, кстати, что?

– Как там вообще?

Микалина резко обернулась, всматриваясь в лицо Элис. Непонятно, что она хотела там прочитать, но все же вернулась на стул и взяла ее за руку. Элис привычно дернулась.

– Не касаться? – Ответом ей были лишь отрицательные кивки. – Если честно, я вообще удивлена, что ты стала со мной говорить. Ребята сказали, что ты никого не хочешь видеть.

– Твое появление было таким неожиданным, что я даже забыла об этом. – Элис, кряхтя, села, пытаясь не закрыться снова, не спрятаться в свой кокон. Возвращение Мики действительно стало внезапным и отрезвляющим, оно словно отключило ее защиту на эти десять минут. Элис словно вернулась в то время до, когда еще не была сломлена. – Еще Эван заходил, но с ним я точно говорить не могу…

– Не можешь простить?

– Я простила его, Мика. Просто он ведь был там. Я смотрю на него и понимаю: он знает. Он видел все, он пережил это со мной. И больше никаких мыслей в голове, только эти воспоминания, и не спрятаться от них никуда и…

Элис начала задыхаться: воздух не доходил до легких, превращался в всхлипы, хотя она еще даже не начала плакать. Паника снова подступала, окружала и не давала сил выбраться. Микалина против воли схватила ее за плечи, удерживая ее внимание.

– Все в порядке, Элис! Все закончилось. Ты дома. Успокойся, тут тебя никто не тронет. Тише, тише… – Она гладила Элис по спине, и та держала себя в руках, чтобы не закричать, пыталась фокусироваться на том, что это – ласковые знакомые прикосновения, но в голове мельтешили картинки того страшного дня: лица, руки, ухмылки, смех и крики, выстрелы и кровь, кровь, повсюду кровь.

– Я не могу! – Элис ощущала себя еще больше разбитой, чем в начале разговора. – Я не могу забыть! Мне больно, Мика, отпусти меня, не надо!

– Надо. Ты не можешь вот так все время – надо выбираться.

– Я не могу!