Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Ввели босого и в рубахе, —
Пускай он ищет, наг, один,
Простертый на полу, во прахе,
Свой ангелоподобный чин.

Там, в прошлом, страстной воли скрежет:

Был нерадивый Иоанн.
Потом власы главы обрежут,
Обет священный будет дан.

И облекут в иное платье,

И отрешат от прежних мук.
Вставай же инок, брат Игнатий,
Твою главу венчал клобук.

Новоначального помилуй

И отгони полночный страх,
Ты, чьей недремлющею силой
Вооружается монах.

А я стою перед иконой

И знаю, — скоро буду там
Босой идти, с свечой зажженной —
Пересекать затихший храм.

В рубаху белую одета…

О, внутренний мой человек.
Сейчас еще Елизавета,
А завтра буду — имя рек.

«Вольно вьется на рассвете ветер…»

Вольно вьется на рассвете ветер.
За стеклом плуги с сноповязалкой.
Сумрак. Римский дом. С ногою-палкой
Сторож бродит в бархатном берете.

На базар ослы везут капусту.

Солнце загорелось, в тучах рдея.
В сумрачных пролетах Колизея
Одиноко, мертвенно и пусто.

Вольно вьется на рассвете ветер…

Хорошо быть странником бездомным,
Странником на этом Божьем свете,
Многозвучном, мудром и огромном.

«Закрутит вдруг средь незнакомых улиц…»

Закрутит вдруг средь незнакомых улиц,
Нездешним ветром душу полоснет…
Неужто ли к земле опять свернули
Воители небесные полет?

Вот океан не поглощает сушу

И в черной тьме фонарь горит, горит.
Ты вкладываешь даже в камень душу, —
И в срок душа немая закричит.

Архангелы и ангелы, господства,

И серафимов пламеносный лик…
Что я могу?.. прими мое юродство,
Земли моей во мне звучащий крик.

Весна 1931

Ницца

«Устало дышит паровоз…»

Устало дышит паровоз,
Под крышей белый пар клубится,
И в легкий утренний мороз
Торопятся людские лица.

От города, где тихо спят

Соборы, площади и люди,
Где темный, каменный наряд
Веками был, веками будет.

Где зелена струя реки,

Где все в зеленоватом свете,
Где забрались на чердаки
Моей России милой дети,

Опять я отрываюсь в даль,

Опять душа моя нищает,
И только одного мне жаль, —
Что сердце мира не вмещает.

Осень 1931

Безансон

«Охраняющий сев, не дремли…»

Охраняющий сев, не дремли,
Данный мне навсегда провожатый.
Посмотри — я сегодня оратай
Средь Господней зеленой земли.

Не дремли, охраняющий сев,

Чтобы некто не сеял средь ночи
Плевел черных на пажити Отчей,
Чтоб не сеял унынье и гнев.

Охраняющий душу мою,

Ангел Божий великой печали,
Здесь, на поле, я все лишь в начале,
Пот и кровь бороздам отдаю.

Серп Твой светлый тяжел и остер.

Ты спокоен, мой друг огнелицый.
В закрома собираешь пшеницу,
Вражьи плевелы только в костер.

7 августа 1934

«И в этот вольный, безразличный город…»