Мышление через кино. Занимаясь философией, смотреть фильмы

Очевидно, что Вислер не жалеет о своем решении с точки зрения человека, которым он стал. Но в этом никогда нельзя было быть уверенным. Никто не знает себя достаточно хорошо - и уж точно Вислер не знал себя достаточно хорошо - чтобы быть уверенным в таком исходе. К тому же Визлеру на этом пути помогали условно. Ему помогла трансформация общества после падения стены. Его выбор - это тот выбор, который теперь подтверждают многие другие. Его вновь обретенная либеральная концепция справедливости разделяется новым обществом; его отказ от своего профессионального прошлого - это то, что в новой Германии встретило бы почти всеобщее одобрение. Его больше не преследует организация "Штази", которая относится к нему с явным презрением. Самое главное, Вислер правильно понял себя. Ему удалось стать человеком, который может рефлексивно подтвердить свою фундаментальную переоценку и отбросить все опасения, что он действовал нелояльно и непрофессионально. Он многое потерял, но зато приобрел гораздо более прочное самоуважение, чем то, которым он обладал ранее. Впрочем, он мог не обрести и этого.

 

Если мы правы в том, что решение Вислера защитить Дреймана носит преобразующий характер, то фильм хорошо иллюстрирует контраст между внешними и внутренними неудачами, который проводит Уильямс, и, как следствие, степень, в которой моральный успех нашей жизни в значительной степени зависит от того, что мы не можем контролировать. Некоторые авторы ставят под сомнение правдоподобность изменения характера Вислера в ходе фильма. Предполагается, что "раз Штази, то всегда Штази". Другие даже пошли дальше и предположили, что искупление Вислера призвано как-то оправдать или хотя бы смягчить ответственность Штази; например, что Штази тоже попали в переплет и просто выполняли приказы. Хокер (2007) говорит

 

есть ... случаи, когда фон Доннерсмарк (режиссер фильма) оказывается более заинтересованным в том, чтобы ... представить - с сочетанием иронии и меланхолии - фигуру Вислера как своего рода романтического идеалиста, истинно верующего, способного искупить свою вину и вину других. В этой тенденции есть что-то обескураживающее, что-то, что позволяет контексту истории, миру Штази, ускользнуть и раствориться.

 

Однако, учитывая, что Вислер - единственный, кто претерпевает подобные изменения, - ни Хемпф, министр отвращения, ни Грубиц, конечно, не претерпевают, - можно утверждать, что создатели фильма согласны с тем, что такие изменения неправдоподобны. Однако это не означает, что они невозможны, и если бы столь радикальные перемены были prima facie правдоподобны, то вряд ли стоило бы рассказывать о них. Успех и сила "Жизни других" зависят от неправдоподобности изменений Визлера. Но неправдоподобность - это не невозможность. Для успешного самоизменения нужна удача, но иногда людям везет. Визлеру, конечно, не просто повезло, но удача была вовлечена в процесс. Он мог никогда не встретить писателя и актрису. Они могли ему не понравиться. Он мог заблуждаться, думая, что открыл для себя нечто глубокое и значительное, а на самом деле был просто увлечен парой гламурных артистов. Но ничего этого не произошло. Фортуна в конце концов оказалась благосклонна к угрюмому и одинокому агенту Штази, который превратился в кого-то лучшего.

 

Вопросы

 

Является ли вопрос "Как бы я поступил в такой ситуации?" важным философским вопросом? Является ли он вообще философским вопросом?

 

Что такое "конститутивная удача"? Насколько она важна для оценки моральной ответственности?

 

Как сожаление связано с проблемой морального везения?

 

Является ли Вислер честным человеком?

 

Любит ли Силэнд Дреймана? Предаст ли она его?

 

Какие последствия для поведения либерально-демократических правительств, в частности для ведения ими "войны с терроризмом", имеют некоторые вопросы приватности, слежки и исключительной государственной власти в романе "Жизнь других"?

 

Дальнейшее чтение

 

Берлин, Исайя (1967). "Две концепции свободы". В книге Anthony Quinton, ed., Political Philosophy. Oxford: Oxford University Press, 141-52.

 

Калхун, Чешир (1995). "Standing for Something." Journal of Philosophy 92, 235-60.

 

Cox, Damian, Marguerite La Caze, & Michael Levine (2003). Integrity and the Fragile Self. London: Ashgate.

 

Cox, Damian, Michael Levine, & Saul Newman (2009). Политика необычного: Violence, Sovereignty and Democracy in the War on Terror." London: Palgrave Macmillan.

 

Диллон, Робин С. (1997). "Самоуважение: Moral, Emotional, Political." Ethics 107, 226-49.

 

Харашти, Миклош (1987). Бархатная тюрьма: Художники при государственном социализме. New York: Basic Books.

 

Гавел, Вацлав (1985 [1978]). "Власть бессильных: To the Memory of Jan Patocka." Перепечатано в John Keane, ed., The Power of the Powerless: Граждане против государства в Центрально-Восточной Европе, перевод. Paul Wilson. London: Hutchinson. http://www.vaclavhavel.cz/Index.php?sec=6&id=2&kat=&from=6&setln=2.