Мысли объ устройств будущей Россiйской вооруженной силы

Тому роду войскъ, который долженъ на войн проливать больше крови, должно принадлежать въ мирное время самое почетное мсто. Въ лиц молодыхъ воиновъ, еще не нюхавшихъ пороха, народъ чтитъ тхъ героевъ, которые уже положили животъ свой на пол брани. Это моральная сторона дла, отъ которой прежде всего и зависитъ качество войскъ.

Но и узко-утилитарная сторона дла требуетъ также, чтобы современный пхотный офицеръ былъ нисколько не ниже по своему общему развитiю и военной подготовк, нежели, напримръ, артиллеристъ или инженеръ.

Пожтому, бывшее до войны правило, по которому въ артиллерiйскiя и инженерныя училища подбирали кадетъ, имвшихъ лучшiе баллы, являеся вреднымъ абсурдомъ. Пхота не можетъ быть какимъ-то складочнымъ мстомъ "пушечнаго мяса". Ршительныя побды одерживаются только при наличiи отличной пхоты.

Даже при минимум техническаго оборудованiя армiи пхота должна быть богато снабжена матерiальной частью.

Опытъ большой войны кореннымъ образомъ измнилъ прежнюю точку зрнiя на пхоту, какъ на нчто однородное цлое.

Главнымъ и почти исключительнымъ видомъ ея оружiя была винтовка, снабженная штыкомъ, другiе виды оружiя имлись въ очень слабой пропорцiи и имли ограниченное значенiе. Пулеметы, несмотря на то, что они состояли на вооруженiи пхотныхъ полковъ уже 10 лтъ (съ Русско-Японской войны), разсматривались, какъ средство боя, имющее ограниченное значенiе и влiянiе на тактику пхотнаго боя.

До-военные уставы указывали, что пулеметы не должны были вводиться въ бой преждевременно, такъ какъ они считали, что пулеметы не могутъ помочь сближенiю пхоты, частично замняя артиллерiю. Эти уставы считали, что пулеметы есть только дополнительное средство боя пхоты, примняемое въ конечной фаз боя. Относительно другихъ средствъ пхотнаго боя дло обстояло еще хуже. На ручныя гранаты смотрли, какъ на оружiе, примнимое только въ крпостной войн[37]. О "пхотныхъ" пушкахъ и минометахъ не было даже и рчи[38].

Такимъ образомъ въ начал войны 1914 года пхотный баталiонъ былъ "баталiономъ стрлковъ". Однородности вооруженiя соотвствовало однообразiе организацiи пхотнаго полка. Въ тактик эта однородность находила свое отраженiе въ томъ, что наступленiе пхоты представлялось, какъ простое, чисто механическое движенiе впередъ, имвшее цлью овладть линiей огня противника съ помощью перевса въ числ ружей, влитыхъ въ цпь, къ перiоду сближенiя на дистанцiи ршительнаго ружейнаго огня, и въ числ штыковъ, сомкнувшихся въ минуту рукопашной схватки. Изъ двухъ основныхъ элементовъ современнаго боя — огня и движенiя — первому удлялось недостаточное мсто, а второму придавалось узкое значенiе "маневра тлами людей". Вслдствiе этого и самое понятiе "маневра" воспринималось лишь какъ усленiе числа ружей на линiи огня. "Маневрированiе огнемъ" было почти исключено изъ поля зрнiiя и потому пользованiе огнемъ, какъ правило, выливалось въ форму фронтальнаго и все возрастающаго урагана пуль до полнаго исчерпанiя боевыхъ припасовъ.

Выступившаяъ съ подобной примитивной тактикой пхота, оказалась на поляхъ сраженiiй 1914 г. малоспособной къ наступленiю.

Она не могла выполнить своихъ задачъ, потому что въ условiяхъ современной войны очень скоро обнаружилось, что пхота, наступая быстро, не успваетъ указывать цлей своей артиллерiи, такъ какъ хорошая непрiятельская пхота оставалась укрытой, ожидая приближенiя на близкую дистанцiю наступающаго; только тогда непрiятельская пхота неожиданно обнаруживала себя, ея стрлки открывали интенсивный огонь изъ ружей и хорошо размщенныхъ пулеметовъ. Въ эту критическую минуту пхота наступающаго оказывалась въ обладанiи только огня своихъ ружей, артиллерiя не могла пддерживать, такъ какъ внезапно открывшiяся непрiятельскiя цли не могли быть еще ей сообщены, да кром того, изъ опасенiя поражать своихъ, артиллерiя наступающаго часто должна была удлинять прицлъ[39], пулеметы же атакующаго были еще въ тылу, или же, если они и были выдвинуты на линiю огня, то оказывались мало способными къ манерированiю.