Мытарства

— Да вдь надо жить здсь три года, чтобы скопить на приличный костюмъ!… Харчи, вы говорите… Чортъ ихъ возьми съ ихними харчами: я не знаю, обдалъ я, напримръ, сейчасъ или нтъ? Впрочемъ, наврно писарей лучше кормятъ… Какъ вы думаете?..

— Не знаю.

— А что это за чортъ съ вами вчера рядомъ спалъ? Что онъ — бшеный, что-ли, или декадентъ какой? Лицо такое идіотское!..

— Богъ его знаетъ!

— Дуракъ, очевидно… Покурить не раздобылись?

— Гд-же?..

— Плохо!… Знаете что — я пойду въ контору, попрошу тамъ у кого-нибудь изъ писарей табачку въ счетъ будущихъ благъ…

Онъ ушелъ… Я вышелъ на крыльцо и, облокотившись на перила лстницы, сталъ глядть на «чередъ» идущихъ съ другого крыльца въ столовую обдать.

Два какихъ-то субъекта, одинъ пожилой, корявый, съ огромнымъ краснымъ носомъ и толстыми губами, другой — молодой, худой и длинный, съ наглыми на выкат глазами и съ какой-то странной, точно выщипанной бороденкой, ростущей не такъ, какъ у людей, а какъ-то чудно, какими-то рыжевато-бурыми клочьями тамъ и сямъ, — стояли на нижнихъ ступенькахъ лстницы и разговаривали… Говорилъ собственно одинъ молодой, а пожилой только поддакивалъ да смялся… Отъ нечего длать я сталъ слушать.

— Спрашиваетъ она у меня, — говорилъ молодой, продолжая раньше начатый разговоръ, котораго я не слыхалъ. — «Гд же вы живете?» — Возл рчки, возл мосту, — говорю ей, — сударыня-съ… «Какъ же такъ?» — Да такъ-съ… У меня домовъ, какъ у зайца ломовъ… «Ахъ, бдный, бдный!… тяжело вамъ, я думаю?» — Чтожъ длать, сударыня-съ, Господь терпть веллъ… «Ну, а чмъ же вы занимаетесь»? — Выхожу одинъ я на дорогу, сударыня-съ…

— Го, го! — заржалъ пожилой, — это ты ловко… ну?..

— Ну и того… тары бары, на дв пары… то се, пято десято… Вижу, барыня дура… Сударыня, говорю, явите Божескую милость, не дайте душ хресьянской замерзнуть, позвольте ночевать?.. А паспорта у меня, понимаешь, нтъ… Думаю: ну, какъ спроситъ? нтъ, не спросила… «Ночуйте, ночуйте, голубчикъ», говоритъ… И все, понимаешь, на «вы» со мной… Потха!..

— Го, го, го! — опять заржалъ пожилой, — вотъ такъ вы!… вы!… ахъ чтобъ тебя!.,

— Ладно… Положили меня въ людской… Вижу, народу нтъ никого… одинъ кучеръ, да и тотъ пьяный спитъ безъ заднихъ ногъ… Масляница: народъ, извстно, гуляетъ… Ладно… Ночью я, не будь дуракъ, снялъ съ себя одяніе свое стрлецкое, нарядился въ кучеровъ пиджакъ… валенки съ печки снялъ, полушубокъ… айда!… наше вамъ почтеніе!… Живо до города десять верстъ отмахалъ… у Сычихи ночевалъ… утромъ съ Володькой борзымъ все и пропили…

— Ловко!… ха, ха, ха! Вотъ, чай, барыня-то?.. «голубчикъ, голубчикъ… «вы»… вотъ те «вы»… Го, го, го!..

XVIII

Когда вс отобдали, я опять вошелъ въ столовую и хотя съ трудомъ, но все-таки разыскалъ себ мстечко въ углу на кончик скамьи за однимъ изъ столовъ, твердо ршивъ не сходить съ него до вечера.

Облокотившись на столъ, я задумался, глядя на шумвшую, какъ пчелиный рой, толпу людей, и долго сидлъ такъ… Мн стало грустно и стыдно, — что я допустилъ себя до всего этого и не имю теперь возможности уйти… Сердце мучительно ныло, когда я мысленно переносился домой, въ кругъ своихъ близкихъ, родныхъ…

Голосъ слва, раздавшійся такъ рзко, что я вздрогнулъ, надъ самымъ моимъ ухомъ, вывелъ меня изъ задумчивости.

— Землячекъ, а, землячекъ, ты чего это носъ-то повсилъ?..

Я обернулся и увидалъ какое-то квадратное, обросшее рыжими волосами, улыбающееся лицо стараго мужика. Глаза у него какъ-то странно, точно онъ игралъ ими, то закатывались кверху подъ лобъ, оставляя одни только блки, то сурово спускались внизъ, при чемъ рыжія, необыкновенно густыя брови свирпо хмурились… Толстыя красныя губы улыбались и какъ-то смшно оттопыривались подъ самый носъ — маленькій и сизый, похожій на грецкій орхъ…

Онъ повторилъ свой вопросъ и, видя, что я не отвчаю, заговорилъ снова.

— Тебя какъ звать-то?.. Брось думать-то! Э, милый, вс мы люди и вс человки: съ кмъ грхъ да бда не бываетъ… Пройдетъ все… опять на дло поступишь: ты человкъ, вижу я, не глупый… Не вшай головы, не печаль гостей!… Пропился, знать, ась?

И, видя, что я опять не отвчаю, онъ продолжалъ:

— Вс мы такъ-то… не одинъ ты… Эва народу што, а спроси у любого, какъ, молъ, сюда попалъ? — по пьяному длу!… Вс мы по пьяному длу… Просты мы ужъ очень… слабы… къ вину предвержены… Женатъ?..

— Женатъ.

— А зять есть?

— Нтъ, зятя нту.

— Нту?.. говори слава Богу…

— Что-жъ такъ?

— А такъ… зять, я теб прямо, милый, атлепартую: ядовитая штука… особливо богатый… заноза!… Я, можетъ, черезъ зятя-то и пропадаю…

— Какъ такъ?