Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Главной заботой редактора «Современника» было укрепление беллетристического отдела, состояние которого, по давнему его убеждению, определяет степень успеха всякого журнала. Чернышевский же еще в студенческие годы начал отдавать приоритет политической литературе (см.: I, 192). Свою работу о Лессинге он начинает в конце 1856 г. характерным тезисом: «Почти всегда литературные влияния оттеснялись в развитии народной жизни на второй план другими, более пылкими чувствами или материальными практическими побуждениями: соперничеством племен и держав, религиею, политическими, юридическими и экономическими отношениями и т. д.» (IV, 5). А в письме к Некрасову от 13 февраля 1857 г. он замечает, что ныне выгоднее говорить о чем-нибудь посовременнее», что «все эти Лессинги и Краббы (имелись в виду печатавшиеся в „Современнике” статьи Дружинина об английском поэте Краббе. – А. Д.) были хороши два года тому назад», а теперь важнее писать «о Штейне (то есть освобождении крестьян и тому подобное в Пруссии) или о железных дорогах, в объяснение условий наших дорог» (XIV, 341). Чернышевский не умалял значения художественной литературы – напротив, постоянно подчеркивал ее особую роль в России, но он чутко улавливал новые потребности общественной жизни, ищущей выражения в политической и экономической литературе. Успешное ведение журнала Чернышевский ставил в зависимость не от беллетристического отдела, а от актуальных статей исторического и политико-экономического характера. При таком взгляде на задачи журнала Чернышевский никак не мог быть соавтором Некрасова в деле «обязательного соглашения».

Объявление о подписке на 1857 г., хотя оно и написано рукою Чернышевского, еще нельзя считать подтверждением «активного участия» Чернышевского в составлении важного для оформления «обязательного соглашения» документа. Текстологический анализ автографа позволяет предположить иную картину: Некрасов начал писать объявление, а затем продиктовал Чернышевскому основные положения последующего текста об «обязательном соглашении».[971] Не случайно Чернышевский переходит на скоропись, и последняя треть рукописи представляет характерную индивидуальную стенограмму Чернышевского, которою выполнен, например, его студенческий дневник. Ни в одной своей статье или рецензии в ту пору он ни разу не прибегнул к этому виду записи. Между тем она удобна для записывающего под диктовку. Ведь никакой тайны, которую пишущий желал бы скрыть от окружающих, текст объявления вовсе не содержал. Объяснение находит и сильная правка Чернышевским записанного: Некрасов доверил ему распространить и развить главные мысли, связанные с включением в текст сведений об участвующих в договоре авторах. Договор составлялся вероятнее всего в августе, в последние дни перед отъездом Некрасова за границу, когда вопрос о передаче Чернышевскому редакторских прав по «Современнику» был уже решен.

На первый взгляд загадочно письмо И. И. Панаева к А. Н. Островскому от 30 августа 1856 г., где автором объявления названы Некрасов и Тургенев.[972] Но ошибка с Тургеневым здесь симптоматична: проект договора писал Тургенев, а этот документ имеет самое непосредственное отношение к тексту объявления о подписке. Главное, в чем Панаев не ошибался, заключалось в неупоминании Чернышевского. Об участии Чернышевского в составлении объявления Панаев, разумеется, хорошо знал, но оно было лишь номинальным, пассивным, не имело значения авторства.[973] Письмо Панаева может быть рассмотрено как важное свидетельство в пользу нашего предположения. Нуждается в пересмотре мнение, будто Панаев умышленно скрыл авторство Чернышевского, чтобы не возбудить против него участников «обязательного соглашения», которые и без того выражали «недовольство усилением его роли и значения в редакторских делах „Современника”».[974] В момент, когда Чернышевский фактически редактировал журнал вместо уехавшего Некрасова, подобное сокрытие его участия в составлении объявления о журнальной подписке представляется более чем странным действием.