На аптекарском острове

- А все-таки жаль, что ты не тонул, - вдруг задумчиво сказала Таня. - Я когда вас здесь увидела, мне страшно захотелось с вами познакомиться. Я ведь тут совсем никого не знаю. Вот я и думаю: хорошо бы, если бы кто-нибудь из них тонуть начал. Я бы тут же в воду… Так все романтично было бы.

Тут мы с Генкой посмотрели друг на друга да так хохотать начали, что Таня привстала и посмотрела на нас как на придурков:

- Вы чего это?

- Да так, - сказал я. - Анекдот один вспомнили. Про утопающего.

- А как называется это озеро?

- Уловное, - сказал Генка.

- Уловное, - медленно повторила Таня. - Какое хорошее название. А русалки в нем живут?

- Какие там русалки. В нем и рыба-то, похоже, не водится. Представляешь, на шитика даже не берет!

- И правильно делает. Очень нужны ей ваши шитики. А русалки здесь наверняка живут. Посмотрите, сколько вокруг васильков.

- При чем тут васильки? - спросил я.

- Как при чем? Разве вы не знаете?

- Мы не знаем, - сказал я. - Мы с Генкой в ботанике не сильны.

- Тогда слушайте. В древние времена одна молодая русалка полюбила пахаря. А звали этого пахаря Василий. Русалка уговаривала его, чтобы он все бросил и шел бы жить к ней в озеро. Но пахарю было жаль расставаться с землей, и он отказался. Тогда русалка превратила его в цветок и назвала этот цветок васильком.

- Все ясно, - сказал я. - Хорошо, что пахаря Василием звали, а, скажем, не Аскольдом. Пришлось бы цветы аскольдиками называть.

Таня как-то странно на меня посмотрела, и я понял, что сморозил глупость. И откуда у меня эта идиотская манера все время острить пытаться? Особенно когда с девчонками разговариваешь.

- А ты что, художница? - задал Генка тоже не очень-то умный вопрос.

- Художница? - Таня засмеялась. - Ну что ты, нет, конечно. Просто мне нравится рисовать. Чтобы художником быть, надо очень сильно в себя верить. В правоту свою. А я все время сомневаюсь. Вот пишу что-нибудь, а мне постоянно кажется, что самое-то главное от меня ускользает. Я вижу это главное, а схватить ну никак не могу. Хоть плачь! Знаете, был такой художник Ван Гог. Жил в страшной бедности и все время писал, писал. Будто торопился. А за всю жизнь продал одну-единственную картину! Да и то за гроши. Представляете, весь мир в него не верил и считал его картины мазней. А он верил! Один!

- И что потом было? - спросил Генка.

- Потом? Потом люди поняли, что они были неправы. А Ван Гог умер с голоду.

Тут мне опять захотелось сострить, сказать, что голодная смерть ей не грозит и что, если ее картины не будут покупать, она может спокойно пойти на ткацкую фабрику и там прилично заработать. Но я посмотрел на Таню и промолчал.

- А вот итальянский скульптор Бенвенуто Челлини любил стрелять из пушки, - вдруг изрек Генка. Он, видимо, долго и мучительно соображал, что бы такое сказать про художников, и теперь неожиданно выдал неизвестно откуда всплывшие знания.

Таня засмеялась, а потом сказала:

- Давайте еще раз искупаемся. Хочу посмотреть, как там моя кувшинка.

- Ну, вы купайтесь, а я еще посохну, - сказал Генка. Он уже видел, как плавает Таня, и теперь, наверное, стеснялся показывать свой собачий стиль. Да и побаивался заплывать так далеко.

- Давай наперегонки, - предложил я.

- Давай! - согласилась Таня.

По Генкиному сигналу мы бросились в воду. К счастью, мне удалось немного опередить ее на финише, хотя плыл я изо всех сил. «Хорошо, что я не предложил ей форы», - подумал я.

- Посмотри, - сказала Таня, - моя нимфея уже собралась спать. Видишь, лепестки почти закрылись. Обещаешь мне никогда больше не рвать кувшинок?

- Обещаю, - сказал я. - Или нет, даже не так. Торжественно клянусь никогда больше не рвать кувшинок, нимфей, васильков, ромашек, лопухов и прочий растительный мир. Обязуюсь также не обижать русалок, леших, домовых и соловьев-разбойников.

- Я тебе верю, - серьезно сказала Таня и, подплыв ко мне совсем близко, добавила: - Сережа, я хочу попросить тебя об одной вещи.

- Можешь даже о двух.

- Ты знаешь, мне очень-очень хочется прийти сюда, на это озеро ночью.

- Ночью? Зачем?

- Ну, как бы тебе объяснить… А ты не будешь смеяться?

- Не буду.

- Сегодня мне вдруг показалось, что когда-то очень давно я здесь жила. И что стоит прийти сюда ночью, как я все сразу вспомню. Я бы одна пошла, но мне страшно.

- Ладно, сходим, - сказал я и даже сам удивился, что так быстро и легко согласился.

- А ты сможешь из дому уйти? - спросила Таня.

- Запросто. Я на веранде сплю. Никто и не заметит, как я выскользну.

- И еще, Сережа: пожалуйста, не говори никому об этом. Пусть это будет нашей тайной.

- Хорошо, - согласился я и почему-то сразу посмотрел в сторону берега. Там, на камне белела маленькая Генкина фигурка. Быть может, впервые в жизни я собирался что-то скрыть от него.

4