На арене со львами

На миг зеленые стекла повернулись к нему, крепко сжатые губы чуть дернулись — и вот стекла уже снова смотрели на дорогу.

— Андерсон не победил оттого, что, по моему мнению, он в президенты не годился. И делегаты поддержали другого.

— Ч-ч-черт! — процедил Гласс сквозь зубы.

Морган некоторое время молчал, сердито думая, что и на этот раз лучше было бы не идти напролом, не вырывать объяснения, а оставить все, как есть. Данн только подтвердил то, что ему говорил Андерсон, то, в чем Андерсон, насколько знал Морган, был убежден до самого конца там, на тротуаре, до завершающей секунды, когда мир потускнел и последние вспышки сознания угасали в обреченном мужественном мозгу. Значит, это правда, и нет причин ей не верить.

— Но только я не верю,— сказал Морган.

— Во что?

Гласс жадно высунул голову из-за спинки сиденья.

Морган его не заметил. Данн не повернулся и как будто даже не слышал его слов — разве что морщинки, вдруг пролегшие около его губ, были легким следом подавленной иронической улыбки. В эту минуту Морган ненавидел Данна — не за то, что он сделал с Андерсоном, а за то, что он знал, как все было, и скрывал это от него, от Моргана. Или даже за то, что не знал — если он действительно не знал. Потому что Андерсон умер, и если Данн не знает, как все было, то не знает никто, и никто никогда не узнает, в том числе и Морган.

— Понимаете ли,— сказал Морган после непродолжительного молчания,— тогда мы все верили в его легкую руку. У нас было такое чувство, что Хант не может потерпеть неудачу. Вот почему так трудно было понять то, чем все кончилось. Ведь с того дня, как Хант Андерсон схватился с Хинменом, мы все верили в его легкую руку.

СЫН СТАРОГО ЗУБРА III

«Кроме Адама, конечно, — подумал Морган. — Уж если кто был способен не поддаться чарам, то только Адам Локлир». Но, с другой стороны, Адам вообще ничего хорошего ни от кого не ожидал. Карты ему были сданы давным-давно, и это определило все. В том числе и правила, по которым играл Адам Локлир.

Очень своеобразные правила, как полагал Морган, но ведь и Адам был человеком далеко не заурядным. Хант Андерсон рассказал Моргану, как он разыскал Адама, когда в первый раз поехал знакомиться с проблемой сезонников на месте. Спрок и Берджер сообщили Андерсону его фамилию, а также адрес, по которому, как они думали, он проживал. Адрес оказался устарелым, но обосновавшийся там владелец прачечной помнил новый адрес, который, впрочем, тоже успел устареть. Вот так, продвигаясь по цепочке, Андерсон в конце концов все-таки нашел Адама в убогой конторе на окраине знойного южного городишки, где поля начинались прямо за последним домом. Адам сидел, закинув ноги на подоконник, курил одну сигарету за другой и под повизгивание вентилятора слушал, как Андерсон излагает ему свои планы.

— Подсластите пилюлю? — спросил Адам, едва Хант закончил.

— Почем я знаю? Такой цели никто не ставит. Во всяком случае я.

— Ну а какая же у вас цель?

— Разработать законы, которые защищали бы этих людей, — А кто будет следить, чтоб эти законы выполнялись? — Кому положено, тот и будет.

— Ну, значит, вы намерены оберегать интересы хозяев.

— Да нет же. Я говорю о сельскохозяйственных рабочих и их семьях.

— Но тогда ваши законы выполняться не будут. Кому положено, те защищают хозяев и сенаторов, а не батраков.

— В таком случае,— сказал Андерсон,— почему бы нам с вами не попытаться изменить положение вещей?

Адам засмеялся, но не горько, рассказывал Андерсон Моргану, а так, словно услышал забавный анекдот.

— А переделать человека вы сумеете, мистер Андерсон? Андерсон встал, словно давая понять, что с него довольно. Морган без труда представил себе, как они — высокий угловатый Хант и Адам, плотный, как бетонный блок,— заполнили собой душную комнатушку с лохмотьями пожелтевших обоев по степам, скрипучими половицами и длинным дощатым столом, заменявшим письменный, возле которого у стены приютился набитый бумагами ящик, так что Адам мог дотянуться до него не вставая.

— Мне говорили, что вы действуете в одиночку, мистер Локлир, но я все-таки решил, что имеет смысл поговорить с вами лично.

— А вы бы мне написали. Не пришлось бы ехать в эту глушь.

— Я поехал бы все равно. Мне надо посмотреть своими глазами.

— Вам так очки вотрут, что любо-дорого.

— Нет,— сказал Андерсон.— Не думаю.

И тут Адам встал.

— Ну, что ж, я, пожалуй, помогу вам осмотреться.

Позднее Адам говорил Моргану, что напиши только Хант ему письмо — туманно-официальное письмо с оплаченным ответом, на официальном бланке,— он вряд ли стал бы вводить его в курс дела. Сенаторы не внушали Адаму Локлиру ни малейшего почтения. Но Андерсон приехал сам — не инкогнито, но без свиты и не надуваясь спесью. «Просто приехал и сказал, что ему надо посмотреть своими глазами,— рассказывал Адам.— Ну, я и понял, что так или иначе, а он на своем поставит».