На берегах Дуная

Вокруг становилось все тише. Бахарев понял, что он сейчас оказался в глубоком тылу наступающих немцев. От этой мысли ему стало не по себе. Может, не стоило отбиваться от своей дивизии и предпринимать эту попытку разыскать последних людей роты? Может, все удачно отошли и теперь присоединились к группе Чижова или к каким-нибудь другим группам?

Бахарев отогнал эти навязчивые мысли и еще напряженнее осматривался по сторонам.

— Траншея, — остановил его Косенко, — сюда спускайтесь.

Он поймал руку Бахарева и помог ему спуститься на дно траншеи. Они прижались к стенке и настороженно прислушались.

Это был передний край обороны. Несколько часов назад здесь сидели наши солдаты, и тогда все в этом месте было заполнено жизнью. Под ногами катались стреляные гильзы. На бруствере лежала забытая каска.

Бахарев и Косенко осторожно пошли вперед. Во многих местах траншея была разрушена. Запах горелого пороха и железной окалины еще не успел выветриться, к казалось, что бой здесь шел всего несколько минут назад.

— Патроны, товарищ гвардии капитан, — нагнувшись, прошептал Косенко.

В небольшом углублении чьи-то заботливые руки аккуратно уложили десятка три коробок с автоматными и винтовочными патронами. Видимо, хозяин не успел их ни израсходовать, ни захватить с собой.

— Набирай автоматных побольше, — приказал Бахарев и начал рассовывать пачки по карманам.

— Чшш, — предостерегающе прошептал Косенко, — стонет кто-то.

Бахарев прислушался. В самом деле, невдалеке кто-то чуть слышно стонал. Стон то умолкал на мгновение, то вновь раздавался — тихий, с легким присвистом.

— Постойте здесь, я один, — предложил Косенко и, не дожидаясь ответа, скрылся в темноте.

Он шел так осторожно, что его шаги не заглушали даже этих едва слышных стонов.

Бахарев напряженно ждал. Стон оборвался, и послышался приглушенный шопот. Переступая с пятки на носок, Бахарев прошел несколько шагов и увидел сгорбленную фигуру Косенко. Он склонился над кем-то в траншее и вполголоса расспрашивал:

— А как же вы? Это ж передний край.

— Минировали, — отвечал ему слабый голос. — Подранили лейтенанта… Меня сержант нашел, Мефодьев. Теперь он за лейтенантом пошел. Кабы не перепугался он вас-то. Спрячьтесь, что ли. А то подумает, немцы — и резанет из автомата.

Вдали послышались грузные шаги. Это, видимо, сержант нес лейтенанта. Совет сапера был благоразумен.

Шаги приближались. Теперь отчетливо доносилось прерывистое дыхание грузного человека. Он, видимо, нес лейтенанта на руках, лавируя по изгибам траншеи.

— Коржанов! — послышался приглушенный оклик.

— Здесь я, — отозвался раненый.

— Ну вот и хорошо, — чуть слышно басил сержант. — Прилягте здесь, товарищ лейтенант, я за Матвеевым схожу.

— Наши тут, — проговорил раненый. — Один капитан и сержант.

— Где? — обрадованно спросил Мефодьев.

— Здесь, товарищ сержант, — поднимаясь с земли, ответил Бахарев.

— Капитан Бахарев? — проговорил удивительно знакомый голос.

— Миньков? — нагнулся к раненому Бахарев.

Лейтенант горячей рукой схватил руку Бахарева и крепко сжал ее.

— Вот хорошо. Теперь нам ничего не страшно, — вздрагивающим голосом говорил он, не отпуская руки капитана. — Вы с ротой здесь?

— Нет. Рота ушла в горы. Я собираю отставших.

— Ну, мы их догоним, выберемся, — уверенно говорил Миньков, но по его голосу Бахарев чувствовал, что лейтенанту очень тяжело. У него что-то хрипело в груди, мелко дрожали пальцы.

— Куда вас ранило? — спросил Бахарев.

— В грудь немного. Осколок, кажется. Сержант Мефодьев перевязал меня. Теперь легче. А наши-то… дивизия как?

— В горах остановят немцев. Там полковник Чижов. Да и резервы, наверно, подошли.

— Ну, ясно…

— Вам не следует много разговаривать, — остановил его Бахарев и задумался.