На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

милый мой Анри! Здесь холодно, голодно, а у Вас там хамелеоны по Мертвому морю бегают, и зреют различные финики. Грейпфрутовым соком израильским упивается старая Вена. Я не писал Вам, поскольку Вы месяц обещали быть в отсутствии, но соскучился. Аркадий Ровнер потешил меня сатанинскими рассказами, но с этаким петербургским изыском, в отличие от Мамлея. Ровнер откуда? В своей автобиографии он не упоминает. Они дивные люди. Оба два прислали мне бочку материала альманаха для. И еще обещали. Вика дивно пишет о Вас в своей статье. Я тоже пишу. Уже второй раз. Помимо альманаха, который само собой, графиня Разумовская, заинтересовавшись, предложила напечатать в Вене. Переводит (мои статьи) она с фантастической точностью и изыском, злоупотребляя (для немцев) русизмами. Насчет Вас надо особо поработать. Теперь: Шемякин в восторге от Вас (то, что он читал у Гуля[176]), и надеюсь полностью обратать его в Вашу пользу. Думаю, что будет делать «Фому»[177]. Он уже проникся, остается еще учитать его Вами. Мишка в восторге от всего «петербургского» в наилучшем значении этого слова (тонкость, культура, изыск, ирония – то есть то, что преобладает в Вас). Не люблю «первичую» поэзию, пуповую. Исключение – Глеб[178]. Ибо – органичен. Поэзия должна быть «вторична», ибо литература есть – реминисценция. 48 значений одного слова плюс все ассоциативные ряды. Вы же делаете просто антилитературу, за что и люблю. Дивную песню «Про рай» цитирует Ровнер. Правда, не совсем к месту, но с чувством. Надо бы ею и закончить, но – не удержался. Зудит перо прозаика. Анри, милый, всё будет хорошо. Шлите мне тексты беспрестанно. Пока в альманах хочу всего «Йога и суфия» (то, что Вы дали) и «О картах», невзирая на Гуля (надеюсь, Вы ему не продали копирайт?). То же относится и к трактатам. Один из них пойдет непременно. Миша еще не читал, но будет зависеть не от него, а от остального материала. «Лабиринт» Вам высылается Мейлахом, через кого и как – не знаю пока. Беда с Хвостом: полный том его сочинений (продукция Эрля), какого не было и у него, нежно мне надписанный, был у меня ухищен А. Б. Ивановым[179] – и с концами. Больше у меня Хвоста нет, отдельные текстики. Очень жаль. Но Хвост – дело будущего. Не начать ли его с томика совместного творчества? Было бы очень изящно. Но записи, записи! Напишите ему, если есть связь, чтобы он записался в Ленинграде, через мою секретаршу (тел. 350735 и 473893) или Юлию Вознесенскую (735369), запись мне потом перешлют. У того же Миши Крыжановского[180], но его лучше не упоминать. Обидно, Анри, что тут приходится начинать всё по новой. Я тут написал довольно злую статейку по поводу имеющего быть в Вене конгресса Пен-клуба, о том, что обсуждаются проблемы «чайной церемонии» (нужно пригласить 55 японцев для нее), русские же проблемы не возникают. Меня-таки не пригласили, я не член СП. Здесь Некрасов, завтра приезжает Максимов. Эткинд приезжал сделать доклад о Рильке и уехал, мы с ним крайне мило пообщались. Надеюсь, в Париже будем работать вместе, он человек мыслящий широко. Хочу привлечь его к альманаху (а он меня к сборнику «Культура и антикультура» вместе с Бёллем). Бёлль, правда, не ответил на мое письмо, но может, просто не понял. Мы с ним общались полчаса в 66-м году в Павловске, и очень мило. Миша сейчас поехал в Штаты, поговорить с москвичами и о своих выставочных делах. На обратном пути обещал завернуть в Вену. Имеет идею серии книжек в своем оформлении. Вами он проникнется, это я уверен. А художник он – один из лучших в России и лучший на Западе. Изыск и культура потрясающие. Очень близко Вам. Впечатление, что я вас сватаю друг другу, но это и нужно. В вас имеет быть близость.