На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

Худощавого господина звали Майкель Кримсон. Несмотря на свои двадцать восемь лет, ему пришлось уже немало пережить. С десяти лет от торговал газетами, помогая своей больной матери и двум сестренкам. Озлобленный, вечно голодный мальчик шагал по улицам города с одним желанием: досыта поесть и выспаться. Он ненавидел попадавшихся ему навстречу хорошо одетых мальчиков, ненавидел женщин, от которых пахло духами, ненавидел и своих конкурентов, других мальчишек-газетчиков. Он и мать свою ненавидел за то, что она его родила и обрекла на эту нищенскую жизнь; не любил он и сестренок; не будь их, ему жилось бы лучше. Когда обе девочки погибли по время пожара в школе, он испытал некоторое облегчение, но было уже поздно; ему исполнилось тринадцать лет, и не время было поступать в школу и начинать все сначала.

В шестнадцать лет он начал работать на большой автомобильной фабрике Генри Брайта. Вскоре после этого умерла его мать, и не осталось ни одного человека в мире, к которому Майкель Кримсон не питал бы бешеной ненависти. Спустя некоторое время, однако, он познакомился с Анни Броутон. Она была дочерью одного врача, лечившего бедных. Она училась в университете и бала преподавательницей женской школы. Три раза в неделю она читала лекции на вечерних курсах бедного квартала, где проживал ее отец, и Майкель Кримсон, не пивший и, по своему необщительному характеру, избегавший товарищей, стал посещать курсы.

Его всегда сосредоточенное внимание и умные вопросы заинтересовали молодую учительницу. Она занялась им, и тут произошло нечто странное. Майкель Кримсон полюбил человека. Не то, чтобы он влюбился в Анни Броутон, — она была немного старше его и, благодаря своей тихой, солидной манере держаться, казалась еще старше своих лет, — но в нем в первый раз в жизни зародилось сознание, что вот есть человек, который желает ему добра, который не только ничего не требует, но, наоборот, готов уделить ему что-то от себя.

Позже, уже давно перестав посещать курсы, он время от времени появлялся в скромной квартирке врача и проводил свой досуг, беседуя с Анни Броутон. Девушка стала еще тише, еще сосредоточеннее; на лице у нее появились грустные складки, но Майкеля Кримсона она всегда встречала с прежней сердечностью. Время шло, и события сменялись событиями.

Вот уже полтора года, как Майкель Кримсон не видел Анни… С того рокового дня, когда его уличили в краже на фабрике. Дело было пустяковое, и его приговорили только к шести месяцам тюрьмы. Однако для Майкеля Кримсона эти месяцы казались проведенными в аду.

Когда его освободили, он нигде не мог найти работы и еще сильнее возненавидел всех и вся. И вот, однажды вечером, когда он, едва держась на ногах от голода, прислонился к двери ресторана, он попал в руки Дэва Симпкинса. Дело было несложное: Майкель мог иметь заработок, хороший заработок, а так как он к тому же был преисполнен ненавистью решительно ко всем, то у него не было никаких оснований не предавать одних другим. Так он стал «агентом» одного частного сыскного общества. Своей работой он был очень доволен, ему доставляло удовольствие напрягать все свои силы для того, чтобы перехитрить кого-либо другого. Не находил он в этом ничего зазорного — надо же как-нибудь зарабатывать свой кусок хлеба. Он нисколько не стыдился своей новой профессии; однако с тех пор, как он занялся ею, он перестал заходить к Анни Броутон.

Он оправдывал себя тем, что эта девушка — глупая идеалистка, которая слишком хорошо думает о людях; она не поймет его и только огорчится; а зачем огорчать единственного человека, который всегда хорошо относился к нему!

Майкель Кримсон оказался ловким шпиком; его шеф Дэв Симпкинс был очень доволен и платил ему приличное жалованье. Майкель Кримсон по-своему наслаждался жизнью, сумрачно и злобно. Теперь он имел возможность хорошо есть и пить, а после каждого удачного дела — и выспаться всласть. Вплоть до вчерашнего вечера служба доставляла ему много приятных минут и никаких огорчений.

Ему было поручено наблюдение за О’Кийфом и выяснение мест, где тот бывает. Задачу эту он добросовестно выполнял и попутно обратил внимание на интерес репортера к старику на скамейке. На пластинку его аппарата попали и старик и девушка.

О’Кийф и девушка мало занимали Майкеля Кримсона; но когда он увидел, что Анни Броутон пришла за стариком и, дружески взяв его под руку, увела, он разразился неистовой руганью. Ведь кто знает, может быть «его компания» наметила и этого старика себе в жертву. А этот обиженный богом идиот, по-видимому, друг, а может быть и родственник Анни Броутон.