На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

Они сидели втроем в рабочем кабинете Гарвэя Уорда. Обстановка комнаты тоже говорила по меньшей мере о странном вкусе хозяина. Стены были увешаны картинами, изображавшими ненависть и ужас. А под единственной светлой картиной, портретом красивой молодой женщины, был прикреплен маленький револьвер, ниже которого на красном фоне ярко выделялась черная надпись: «Око за око, зуб за зуб».

— Дайте вашу записную книжку, О’Кийф, — попросил Уорд — я попытаюсь еще раз разобраться в ответах этого старика. Быть может, мне все-таки удастся уловить в них какой-нибудь смысл.

О’Кийф протянул ему книжку, и Уорд прочел:

«Молодость» — «Безумие». Тут связь совершенно непонятна, — сказал психиатр. Точно также и в следующих словах: «Красота» — «Смерть» — он читал дальше: «Вода» — «Синяя».

— Имейте в виду, что старик, давая этот ответ, смотрел на пруд совершенно определенно зеленого цвета, — заметил О’Кийф.

— Да. Этот ответ указывает на то, что старик жил где-то на юге, где море имеет ярко-синий цвет. Это надо во всяком случае учитывать. На следующий вопрос он ответа не дает.

Гарвэй продолжал читать дальше, сосредоточенно нахмурив брови. Остальные двое молчали, стараясь вникать в его замечания.

Наконец психиатр заявил:

— Да, в дальнейших ответах я нахожу известный смысл, но правилен ли он? Обрати внимание, Джэк: на слово «судно» старик не отвечает, как следовало бы ожидать «вода», «парус» или «матрос», а «стража», на «день» — «работа», что вполне естественно. Однако в ответ на слово «ночь» он не говорит, как можно было бы предположить, «сон», или «темно», или «постель», а «тюрьма». Из этих отступающих от нормы ответов можно, пожалуй, сделать вывод, что старик был приговорен к тюремному заключению или к принудительным работам. Как ты думаешь, Джэк?

— Очень вероятно, — вдумчиво заметил Бенсон.

— Дальше: на слово «домой» он отвечает «вода» и «суша». Свяжите это со словами «судно» и «стража»', по-моему, можно предположить, что старик отправлялся с транспортом ссыльных на какой-нибудь остров в Южном море.

Гарвэй Уорд умолк и закурил папиросу.

— Ваши выводы чрезвычайно остроумны, — заметил О’Кийф. — Но, к сожалению, они ни на шаг не подвинули нас вперед.

— Вам необходимо поддерживать отношения с Этель Брайт, — сказал Джэк Бенсон. — Она, несомненно, может быть полезна при разрешении загадки.

— Она продолжает настаивать на том, что это ее дядя Джон.

Бенсон пожал плечами.

— Но к чему вообще все это, раз старик исчез? — проворчал он.

— Если он в Нью-Йорке, то я разыщу его, — решительно заявил Гарвэй Уорд.

Бенсон улыбнулся.

— В такой деревушке, как Нью-Йорк, чрезвычайно легко разыскать человека.

Гарвэй Уорд с улыбкой заметил:

— Ты забываешь о Томми.

— О Томми? — с иронией в тоне повторил Бенсон, — восьмое чудо свете! Величайший гений нашего времени.

— Кто такой Томми? — осведомился О’Кийф.

— Единственная слабость Уорда — бывший карманный воришка, которого Уорд приручил, поймав однажды руку озорника в своем кармане. Томми, правда, прекрасный парень, умный, сообразительный, ловкий, готовый идти за Уорда в огонь и в воду. Но и ему вряд ли удастся найти иголку в такой груде сена.

— Посмотрим, — сказал Уорд. — Держу пари за Томми.

* * *

На следующее утро О’Кийф решил повидаться с Этель Брайт, чтобы рассказать ей о предположениях Гарвэя Уорда, и поехал к ней.

Когда он осведомился у старого Томаса, дома ли мисс Брайт, тот ответил:

— Мисс Брайт вчера уехала. Она не вполне здорова, и врач прописал ей немедленную перемену климата.

О’Кийф тихонько свистнул.

— А вы знаете, куда мисс Брайт уехала? — спросил он.

— Нет. Мистер Брайт сам отвез ее к поезду, даже шофера не взяли с собой.

О’Кийф задумчиво побрел дальше. Если в этой загадочной истории они действительно наткнулись на противников, то те уже сделали первый ход и взяли пешку.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ В стране пшеницы

Фрэд Маннистер сидел в своем купе и, не отрываясь, смотрел в окно. Поля, поля, поля, насколько видно было глазу — бесконечные поля! Пшеница отливала золотом в ярких лучах закатного солнца; казалось, что находишься в стране обетованной, в царстве плодородия и изобилия.