На берегу Тьмы

На следующий день предстояло обойти корову, которая отелилась накануне Вербного воскресенья. Утром Катерина поспешила в хлев. Прихватила пустую подойницу, прикрепив на дно пахнущий медом зажженный огарок, – так учила бабка Марфа. Никто не должен был видеть ее. Катерина плотно прикрыла за собой дверь, сбитую из добротных толстых досок, заслонила пуком сена оконце и встала напротив покорно жующей коровы. Взяв в руки огарок, начала по памяти читать: «Богородице, Дево, радуйся…». Осторожно, чтобы не испугать животное, Катерина поочередно прижгла шерсть на звездчатом лбу коровы, в обоих мохнатых ушах, на правом боку, на костистом крестце и на левом боку. Слабый дурманящий запах жженой шерсти на мгновение перебил теплый уютный аромат коровы и благоухание сухого сена, смешался с ними и растворился в хлеву. Обойдя корову три раза, Катерина снова прикрепила огарок ко дну подойницы и принялась доить, заботливо обтерев чистой тряпицей бархатное розовое вымя. Кормилица. Корову теперь разрешалось держать только одну, лошадь уже давно сдали в колхоз. И вот звонкие молочные струи окатили и с шипением затушили огонек.

Вернувшись в дом, Катерина аккуратно, стараясь не пролить ни капли, процедила пенистое теплое молоко. Больше недели корову не доила, сегодня Саша встанет, а на столе кувшин, накрытый полотенцем. Катерина улыбнулась. Огарок обсушила передником, снова затеплила и воткнула в пустующий красный угол.

Церковь закрыли еще в конце 20-х: по Бернову шныряла бригада, врывалась в дома и забирала иконы. Навсегда. Катерине чудом удалось схоронить в подполе и тем самым уберечь венчальные и несколько родовых, которые привез в Берново Александр. И теперь, по праздникам, чтобы помолиться на иконы, Катерина тихонько спускалась в подпол, вытаскивала из стены только ей известный щербатый камень и разворачивала сверток. Ну, здравствуйте, родные…

Уже больше десяти лет работала библиотекарем. Помогла Вера: жена уважаемого врача и учительница хлопотала в районе и добилась, чтобы взяли именно ее, Катерину.

Хлопнула дверь. Катерина вздрогнула. Сейчас, в разгар сева, колхозники появлялись редко, и то под вечер.

Вошел мужчина, очень высокий, плечистый, с темными, зачесанными назад волосами. Катерина сразу отметила, что приезжий, городской: синий бостоновый костюм, начищенные новые ботинки. «Наверное, начальство из района», – подумала Катерина. Незнакомец протянул руку:

– Здравствуйте! Сергей Константинович Розенберг, корреспондент «Московского комсомольца». Скажите, у вас есть свежие газеты?

– Здравствуйте. «Правда», «Труд», «Известия». И «Московский комсомолец» тоже. Есть и наши – «Социалистическое льноводство» и «Знамя ударника». Вам какую?

– А вы так себя и не назвали…

– Катерина Федоровна Сандалова. Что вам показать?

– А можно все посмотреть?

Катерина разложила последние газеты на столе в читальном зале, а попросту в одной из комнат избы, которую занимала библиотека.

– Я в командировку к вам. Пишу про вторую стахановскую весну, про сверхранний сев. Вы про это слышали?

– Раньше сеяли на Сидора, а то и позже. А почему раньше теперь сеять надо – не знаю.

– Ну как же – это льноводство на высоком агротехническом уровне. С тем, чтобы удвоить урожай: с одного гектара десять центнеров льноволокна.

– Старики говорили сеять, когда рябина зацветет, кукушка закукует. А в этом году весна поздняя, вон и на Федота метель была… Агрономы в Москве сидят, а природу не обманешь.

– Как интересно вы рассуждаете. Вы из этих мест?

– Да, здешняя я.

– А я из Москвы. Как раз где агрономы сидят. Бывали в Москве?

Катерина смутилась:

– Нет, что вы, никогда…

– Почему? Вы непременно должны поехать. Большой театр, Третьяковская галерея, Красная площадь.

– Да как-то и не думала никогда. Не до того было.

– Вот сейчас и поезжайте.

– Как? Вот так прямо взять и поехать?

– Э… да. Взять отпуск, собрать чемодан.

– У меня и чемодана никакого нет.

– Ну хорошо, не чемодан, а сумку какую-нибудь. Я не знаю.

– И что же я, приеду, и что там буду делать?

– Как что? Гулять, любоваться, зайдете в Третьяковскую галерею, в этом году выставляют Сурикова, Крамского. Знаете, какая Москва красивая? Приезжайте непременно!

– Даже не думала никогда вот так взять и поехать. То нужда, то дети малые.

– А что же сейчас, взрослые дети ваши?

– Взрослые. Саша медицинский в Москве закончил, но я так ни разу и не приезжала к нему туда. Дети меньшие, корова. Муж ездил. А сейчас сын здесь, в Бернове, врачом работает. Не захотел в Москве оставаться, как я его уж просила.

– Зато повезло с врачом деревне.

– Наш предыдущий врач, Петр Петрович Сергеев, очень хороший был. Куда-то уехали с женой отсюда. – Катерина одна знала, что Петр Петрович с Верой уехали в Тверь, сменили фамилии, скрыли происхождение Веры. – Саша на него равняется. Петр Петрович за него в Москву ходатайствовал. Сам к экзаменам готовил, сам в Москву поступать возил. Коля у меня еще есть. Никоша мой… – Катерина на мгновение задумалась. – В армии сейчас. И Глаша. В Ржевском педтехникуме учится.

– А муж чем же занимается?

– В совхозе счетоводом работает. Вы надолго к нам?