На берегу Тьмы

– Хорошенькая! Они в девках-то все хорошенькие бывают! Откуда только плохие жены берутся?

– Ну почему ты сразу про плохое? Ты даже не видела ее! Я так и знал, что вы с отцом отговаривать меня начнете!

– Что же тут отговаривать, Саша? Уж дело сделано. Но все понять не могу, почему ты как полагается не женился? Познакомил бы. Посватался. Или ты только у нас не спросил, а ее родители знают?

– Не знает никто. Ты первая. Мама… Я уверен, что Паня тебе понравится, уверен!

– Ох, Саша… Как же так… Но что же делать? Приводи.

– Так я мигом!

– Дай хоть стол накрыть. Не готова я совсем.

Катерина задумалась. Карточки на продукты уже отменили, но и купить что-то особенное к праздничному столу было невозможно.

– Только ты, мам… Можешь отца сама предупредить?

– Нет уж, милый мой. На женитьбу смелости хватает, а отцу сказать меня просишь. Давай-ка уж сам!

– Умоляю тебя, мама! Подготовь его. Только ты сможешь.

Катерина посмотрела на Сашу. Не могла на него сердиться. Представила, как гнев Александра в полсчета мог разметать всю Сашину радость, и сжалилась:

– Ну ладно, поговорю. Иди с Богом!

Саша, воодушевленный, убежал, а Катерина опустилась на лавку и задумалась: «Уж не ревнуешь ли ты, Катерина? Не из тех ли ты свекровок, что не хотят свою кровиночку чужой женщине отдавать?» Катерина прислушалась к себе. Представила Сашу, как он обнимает свою молодую жену, нежно целует ее. Но ничего в ней не вздрогнуло, не шелохнулось.

«Боюсь я. Как мать боюсь. Всю жизнь тряслась за него, за Сашу. Каждый день молилась, чтобы жив-здоров был, счастлив. Может, зря я? И жить будут душа в душу? Как бы не порушить чего».

Катерина вышла в темный, еще не прогревшийся с зимы коридор и позвала Александра. Уже много лет не поднималась по скрипучей узкой лестнице в мезонин, где теперь отшельником жил муж. О чем он думал? Что делал там, когда затемно возвращался из совхозной конторы? Катерина не знала, слышала лишь глухие шаги, меряющие эту чужую ей комнату наверху. Александр приходил к Катерине, лишь чтобы поужинать или если нужно было посоветоваться насчет хозяйства. Но и тогда говорили мало, скупо отмеривая каждое слово. Они больше не вспоминали прошлого и не мечтали о будущем.

– Случилось что? – Александр сел на лавку. На носу остались очки, которые он в спешке забыл снять.

– Ты присядь. – Катерина налила чаю.

Узнав о том, что сын женился, никому не сказав, Александр выдавил с досадой:

– Вот дурак.

Было заметно, что он сдерживался, чтобы не сказать большего, не начать кричать, обвинять Катерину.

Катерина вздохнула. Как успокоить мужа? Ведь совсем скоро должен был прийти Саша, привести молодую жену. Нельзя было, чтобы Саша поссорился с отцом, особенно в такой день.

– Полюбил. Что же теперь? Даст Бог, к лучшему.

– Может, сходить отменить все? Сказать, погорячился парень, а теперь передумал?

– Он взрослый уже. Сам так решил, никто не заставлял. Его право, – почти ласково уговаривала Катерина.

– Не пойму тебя. Или тебе все равно? Ты же с ним нянькалась всю жизнь? В рот ему глядела?

– Сам решил. Пусть.

– Эх, всю жизнь теперь жалеть будет.

Катерина смотрела на Александра и думала: «Как он постарел. Как жаль его. Столько лет прошло, забываются обиды. Да что там? Вся наша жизнь забывается. Вот я смотрю и страдаю за него. Как он мучается, как глупо проживает свою жизнь. Ради чего живет? Нет у него смысла. Нет цели. Ничего и никого у него нет. Разве только Глаша. Легкомысленная папина дочка – выйдет замуж и забудет про него. Да фотокарточки актрис, которые он где-то добывает, – Глаша проговорилась. Марина Ладынина, Любовь Орлова, Зоя Федорова, молоденькая Нина Алисова. Чахнет в своем мезонине, как паук, и засматривает их до дыр часами. Слабый, нелепый человек».

Вечером, когда уже стемнело, нагулявшись с друзьями-комсомольцами, Саша привел Паню домой. Катерина и Александр молча томились за наспех накрытым столом.

Паня действительно оказалась хорошенькой, как сказал Саша. Вьющиеся волосы, румяные щеки, широко распахнутые глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Она сразу же спросила:

– Можно я вас папой и мамой называть буду?

– И правда, зачем нам лишние церемонии? – подхватил Саша.

Александр процедил:

– Меня, если можно, по имени-отчеству: Александр Александрович.

Катерина с гордостью выставила на стол «Массандру», которую ей вручили в районе. Александр потянулся было к бутылке, но Саша опередил.

– Папа любит официоз. – Саша подмигнул матери и взялся нетерпеливо высвобождать пробку, но у него не получалось.

Александр вздохнул:

– Дай сюда.

– Буржуазный напиток, не пил никогда, – развел руками Саша.

Паня подняла рюмку с шампанским:

– Я хочу поднять тост за Сашу. Я его очень-очень люблю.