На ближневосточных перекрестках

Наблюдаю за одетой в темное платье молодой женщиной, смотрю, как она, легонько шлепнув, выпроваживает за порог старшего сына, пеленает младенца, подметает пальмовой веткой плотно утрамбованный земляной пол хижины, моет в канаве горшки и алюминиевые чашки, натирая их до блеска песком. На ее выразительном лице с синими точками татуировки на переносице, щеках и подбородке, с тонкими подведенными бровями и правильным, немного удлиненным носом с квадратной сережкой в ноздре можно видеть всю гамму чувств, вызываемых тем или иным занятием, — от материнской гордости за сыновей до тупого безразличия, при мытье посуды. Природная стыдливость характерна для арабок: молодая хозяйка ни разу не подняла глаз на занятых разговором мужчин. На прощание выпиваем по стаканчику золотистого хамуда — напитка, завариваемого из мелких сухих лимончиков. Их привозят из Индии, но называются они в Ираке «нуми аль-Басра» (басрийские лимоны), потому что во все части страны они попадают из этого портового города. Полученный из них после заварки кисло-сладкий и немного терпкий напиток хорошо утоляет жажду. Нигде в других арабских странах нет обычая готовить хамуд, и поэтому его можно считать иракским напитком. Некоторые врачи утверждают, что хамуд благотворно действует на почки, и улучшает пищеварение и помогает бороться с полнотой.

Салем погрузил в лодку несколько пальмовых циновок и метел для продажи на базаре. Вода заметно спала, обнажив крабьи норки и замшелые берега канала. Прыгаем в лодку и спешим выбраться из канавы, пока с отливом не ушла вся вода. Наконец выплываем на простор магистрального канала и медленно двигаемся в сторону Басры.

В Шатт-эль-Арабе стоят несколько торговых кораблей. Корабли вошли в реку во время прилива и сейчас ждут швартовки к причалам порта. С ними соседствуют арабские парусники с косыми парусами, конструкция которых не изменилась с тех пор, как на них ходил в далекие страны отважный мореплаватель и предприимчивый купец из Басры Синдбад-мореход..

В начале VIII в. басрийцы превзошли индийцев и китайцев в искусстве постройки судов. Они первыми применили металлические гвозди вместо деревянной клепки и веревок. Басрийские купцы вытеснили своих конкурентов из Персидского залива, вышли в Индийский океан и основали свои фактории на островах Сокотра и Занзибар, установили связь с цейлонскими купцами, начали регулярное сообщение с Китаем. Из Восточной Африки, Индии и Китая в Басру доставлялись на кораблях рабы, слоновая кость, ценные породы деревьев, чай, драгоценные камни, золотой песок, тончайшие шелка. На многочисленных базарах Басры встречались купцы из Армении, Турции, Ирана и Сирии, доставлявшие из своих стран породистых скакунов, пшеницу, мед, шерсть, изделия ремесленников. Здесь торговали и белокожими рабами, которых покупали в Европе богатые восточные купцы.

В «Тысяче и одной ночи» повествуется о приключениях Синдбада-морехода, отправляющегося в морские странствия из Басры. Сказки эти, имеющие под собой вполне реальную основу, свидетельствуют о проникновении арабских купцов в страны южных морей: в Малайю, на Суматру и Яву, Филиппины и в Японию. Плавания в эти отдаленные страны были настолько налажены, что купцы из Средней Азии, предпочитали отправляться в Китай морским путем, а не сухопутным — через Синьцзян. По свидетельству академика И. Ю. Крачковского, самаркандские купцы, добирались через Багдад на Басру, откуда плыли на Малакку и далее — в Китай.

Басра и сейчас не потеряла своего значения важного морского порта Ирака. Ежегодно к городу по Шатт-эль-Арабу поднимается около 1000 торговых судов. В дуете с океанскими пароходами и акватории торгового порта стоят парусные арабские фелюги, усовершенствованные басрийскими мореходами. На этих парусниках перевозят различные грузы в порты Персидского залива.

…Перед отъездом из Басры последний раз прохожу по городу вдоль набережной по знаменитым со времен средневековья крытым базарам. Красный шар солнца, затянутый в серую пыльную паутину, опускается за пальмы, золотит их лохматые верхушки, зеленоватые воды Шатт-эль-Араба, плоские крыши домов. На многочисленных каналах, пронизывающих город и послуживших основанием для того, чтобы называть его Восточной Венецией, большое оживление. Грузчики на большом канале, отходящем от Шатт-эль-Араба в центре города, снуют с ящиками и тюками на спинах между баржами и торговыми складами на берегу. С одной из барж сгружают циновочную тару, в которую упаковывают идущие заграницу финики.

Отправляюсь в свою гостиницу с громким названием «Интернешнл», расположенную в центре города. У гостиницы вижу целую вереницу автомашин с кувейтскими номерами, из которых выходят кувейтцы в белоснежных рубахах до пят. Во все времена, года каждый четверг и пятницу из Кувейта приезжает в Басру множество состоятельных людей. Здесь они находят развлечения, которых нет в Кувейте. Засыпаю под звон бокалов: в соседнем номере идет пиршество, невозможное в условиях Кувейта — страны сухого закона и пуританских нравов…

На север, по долине Тигра…