На ближневосточных перекрестках

В четверти часа езды от моего дома находится купальня бывшего английского клуба «Голд Мор». Отгороженный от открытого моря пляж в спокойную погоду при чистой воде становится аквариумом, где «пасутся», объедая водоросли с металлической решетки, погруженной в воду, десятки рыб всевозможных расцветок и размеров. Среди прочих можно встретить и рыбу-попугая, называемую в Адене «яхуди», и рыбу-бабочку, изящно скользящую меж белых веточек кораллов, и много других рыб.

В Адене я часто бродил по пустынным песчаным пляжам и каменистым берегам. Моим любимым местом был Берег влюбленных и продолжающиеся за ним несколько скалистых бухточек, как будто специально созданных природой для уединения. В маленьких озерцах, остававшихся после отлива, на каменистой кромке берега можно наблюдать, как в аквариуме, жизнь рыбной мелочи, крабов, то поспешно перебегающих из одной щели в другую, то деловито засовывающих в рот изумрудные нити водорослей или морских ежей, медленно шевелящих черными зазубренными иглами. В районе поселка Фукум мне полюбилась потрясающая по своей красоте бухта. Здесь прямо от линии прибоя на высоту более 50 м круто поднимается откос чистого золотистого песка. В 20 м от берега, на скалистом острове, который в отлив соединяется с берегом, поднимается тонкая, похожая на клык гигантского зверя скала, засиженная сверху орланами, отдыхающими на вершине. Даже арабы, люди по своей природе темпераментные и шумные, молча взирают зачарованными глазами на этот мир золотого песка и голубого моря, на этот черный скалистый клык, стоящий, как часовой, на страже залива.

На побережье наблюдается и другое интересное явление. Развитие планктона поглощает огромные массы растворенного в воде кислорода, и летом вся рыба прибивается к берегу, где вода больше аэрирована и насыщена кислородом. Самый богатый по биомассе месяц — август, самый бедный — апрель. Летом голые скалы в районе Адена покрываются изумрудными «бородами» водорослей, а небольшие лужицы, оставшиеся после отлива, затягиваются сплошной зеленой сеткой. Днем ныряльщику, открывшему глаза под водой, представляется удивительная картина: в мутной воде во взвешенном состоянии видны микроскопические нити водорослей, мелкие рачки, червячки, мальки рыб. А ночью море у берегов Адена светится каким-то дьявольским светом. Волны, накатывающиеся на пологий берег, искрятся еще вдалеке, а у кромки прибоя рассыпаются на тысячи жемчужных брызг. Планктона настолько, я много, что, если пройти по мокрому песку сразу после откатившейся волны, вокруг ступней образуются светящиеся круги. Пробыв в Адене несколько лет и много раз наблюдая фосфоресцирующее море я никогда не мог налюбоваться этим фантастическим явлением природы.

В Аденском заливе осталось одно из немногих и самое многочисленное в мире стадо морских зеленых черепах. Небольшой залив у мыса Маашак — одно из немногих мест на побережье, куда черепахи, движимые инстинктом, приходят каждый, год в период, когда начинаются муссоны и прилив достигает своей наивысшей точки. Они приходят сюда для того, чтобы отложить яйца в крупный песок. Однажды темной августовской ночью мы отправились в залив посмотреть черепах.

Оставив машину на смотровой площадке дороги к мысу Маашик, выходим на узкую горную тропу, ведущую вдоль обрывистого края каменоломни к заливу. Быстро минуем карьер и по песчаному косогору спускаемся к мерцающему заливу. Мирно накатывают теплые волны, слева, у вытащенных на берег лодок, мелькает желтый свет керосиновой лампы, справа на фоне темной горы белеет мазар мусульманского святого шейха Абд ар-Рахмана. Около него построен шалаш смотрителя, и оттуда время от времени слышится собачий лай. А перед нами открывается бездна вселенной с алмазной россыпью звезд. Зажигаем карманный фонарик и вдруг видим, как сотни раков-отшельников с разноцветными разнокалиберными домиками-ракушками суетливо разбегаются по сторонам. Выбрав место, начинаем терпеливо ждать. Проходит 10, 15, 20 минут. Напрягаем слух и зрение, стараясь разглядеть черепаху.

Наконец замечаем медленно двигающийся предмет и, описав, ползком дугу, оказываемся сзади черепахи.