На бурных перекатах

Онопко, как и всякий недалекий человек, считал других глупее себя. Бузыкин тоже не блистал умом, но он знал цену словам. Тем более, таким откровенно пустым обещаниям да еще от человека, которого он в свою очередь оценивал не иначе как выскочку. Хоть и видел в нем родственную душу. Гарантировать Охрим ничего не мог – не дорос еще до того уровня. И Антон натурально оскорбился за то, что тот его держит за идиота. Семин себе такого не позволял.

– Ну, так как? – поторопил его начальник.

– Что ж, попробуем, – пожал плечами Бузыкин. – Попытка – не пытка.

– Ну-у, что за настроение, Антон? – укоризненно покосился на него Охрим. – Какая попытка – не пытка? Не слышу энтузиазма.

– Сделаем, говорю, – исправился Антон. – Когда начинать?

– А что откладывать? Щас же и заходи. Поприветствуй, поинтересуйся, посочувствуй, пообещай. Ну, не мне тебя учить. А я тебя жду в кабинете. Заходи без всяких церемоний.

Без церемоний! Последнее прозвучало для Антона особенно издевательски. «Ах, ты лапоть деревенский! Без церемо-оний. Не успел опериться, а туда же – в бояре! Из грязи да в князи. Ну, погоди, ты у меня быстро откомандуешься, дай только срок!»

Внутри Бузыкина все кипело. Никогда еще так не хотелось ему перещеголять кого-то, как сейчас этого Охрима. К тому же подспудно он понимал уже, что попался Охриму на крючок (недаром же это упоминание о газете), и тот копает и под него. И докопается: весь вопрос только во времени. Поэтому надо опередить. А поскольку для достижения этой цели все средства хороши (ну, не честными же методами делаются подобные дела), то тут уж он твердо был уверен, что добьется своего, чего бы это ему ни стоило. Во всяком случае мысль его уже работала в этом направлении. Вот загадка природы!

Человек – совсем не гений, даже наоборот, с ограниченными умственными способностями – вдруг с завидной гениальностью не только задумывает, но и просчитывает все ходы предстоящего злодейства. Просчитывает и претворяет потом в жизнь дела, непосильные даже для самого изобретательного интригана высшего общества.

И, как оказалось, он и сам не предполагал, что это произойдет так скоро. В предчувствии чего-то необычного он решительно толкнул дверь в камеру, но немного растерялся от неожиданной реакции Ивана. Тот как будто ждал этого гостя, и его лишенный зубов рот с разорванными губами перекосило жалкое подобие улыбки. Он достаточно громко прошепелявил что-то, но разобрать, что именно, невозможно было.

– Что, Иван? – склонился к нему Бузыкин. – Повтори.