На бурных перекатах

– Этот чудак, наверняка выжил бы, если бы не делился со слабым, – продолжил он. – А так – умер.

Оба они умерли.

И тогда я вспомнил, сколько их, таких верующих, случилось мне по жизни видеть, а в душу к ним я не пытался заглянуть. Ох, не то говорю: какой там «заглянуть»! Я же их натурально гробил, когда сам был во власти. Мне бы у них у всех прощения попросить, покаяться перед ними. Да я бы и на коленях ползал, только бы простили. Но лишь зачну об этом думать – страх неимоверный к душе приступает, корежит-крутит-выворачивает всего наизнанку. Перестану думать – опять покой. Потому и обрадовался, что Ромке тогда не встретился больше. А он тут снова. Да еще с вами.

Тошно мне. Столько уже лет как тошно. Видимо, непривычно долгая тирада утомила его; он чуть распрямился, спрятал лицо в ладони и простонал в щемящей тоске:

– Ну, зачем вы нашли меня? Я только-только обрел покой. Мне осталось совсем немного, а вы не даете спокойно умереть. Зачем?

– Мне кажется, ты знаешь, зачем, – подошел к нему Рудольф, выдвинул стул и присел напротив. – Если бы даже остался и один день, ты должен успеть примириться с Богом. Потому что впереди у нас вечность, и где мы проведем ее – главный вопрос. Жить без Бога можно, Трифон, но умирать без Него страшно.

– Страшно! – эхом отозвался Курамшин. – И поздно. Мириться с Богом мне поздно. Слишком много греха и слишком мало времени.

– Примириться с Господом никогда не поздно. Распятый Христос простил разбойника прямо на кресте, и тот оказался в раю.

Курамшин поднял голову и недвижным оком устремился в потолок, словно мог разглядеть там голгофский крест:

– Я слышал об этом. Но тот разбойник, наверное, только грабил... Не гробил. Иначе разве же можно простить?

– Нам не дано ни знать, ни судить об этом, брат, – взял его за руку Рудольф. – Давай помолимся, попросим Иисуса простить нас...

– Не надо молиться, – взвизгнул Курамшин, неожиданно резво вскочив со стула и отмахиваясь рукой от кого-то невидимого. – Уберите его. Пусть уходит! Пусть...

Рудольф силой удержал и усадил его.