Читаем На дальнем берегу полностью

К радости иль к горюМне скитаться суждено.Сбудется все вскоре,Что предсказано давно.Сохраню свой ветер,Вставлю в рукоять меча.Ведь на этом светеЯ привык рубить сплеча.Числа, откровенья —Это странный разговор.Зря просил прощенья,Не дождался, вот укор.Злостью укрывался,Да платил за все мечты.Ей зачем призналсяВ том, что падал с высоты?Ничего не понимаю.В лабиринтах летИ с улыбкой исчезаю,Ухожу в рассвет.* * *Не доживешь до весны,И не услышишь слова.Ты помнишь только лишь сны,От них болит голова.Ты попадаешься вновьНавстречу странной судьбе.Ты понимаешь — любовьНе то, что нужно тебе.Скитаясь ночью и днемТы создаешь миражи.И мир сжигаешь огнемСвоей жестокой души.* * *Лишь вечность признает поэтаИ вспомнит цвет его глаз,Бог знает, где будет это,В какой это будет час.Растает заветное слово,Вернется чрез тысячу лет,Поэту не надо иного…Он видит, он помнит ответ.Так пусть же исполнится ВоляТого, Кто послал нас с небес…И скоро дойдем мы до боли,До грустных и светлых чудес.* * *Теперь до смерти долго ли идти,Когда осенний мир приносит сон.Когда уводят вечные путиОт места, где когда-то был влюблен.Не я один забыт, но все равноДуша болит так ярко… Как всегдаСтихи спешат сквозь темное окно,Поближе к звездам, прямо в никуда.* * *Хорошо по улицам идтиВ вечера, в полночные пути.И скользить по вечности своейМножеством таинственных теней.И вести нелепый спор с судьбой,Или, может быть, с самим собой.В прошлое задумчиво смотреть.Боль с лица рукой легко стереть.И печаль бессмысленной весныНавевает медленные сны.И глядятся в лужи фонариВплоть, до наступления зари.* * *Увенчан серебром печальный путь,Пожалован небесною наградой.Ты не ропщи, все будет так, как надо…И ты найдешь звезду когда-нибудь.Вплети и боль, и дар в ночную тьму.Мечту свою отдай, оставь словами…Пусть все уйдет, но не погаснет пламя,Что зримо только Богу одному.* * *А небо затянуто тучами,А в небе ветров ворожба.И все, что здесь названо случаемВсего лишь шальная судьба.Не вечен покой за туманами.Вернется назад твой огонь.Ты снова с усталыми ранамиПосмотришь в пустую ладонь.И ты уж зарекся отсчитыватьШаги от последней черты…Заря кровь твою будет впитывать,И вновь станет светом мечты.* * *На дальнем берегу усну,Забыв о горечи обид.Увижу как огонь летит,Услышу звонкую весну.И снова времени вуальНа землю полотном легла.И снова в вечность уплылаМоя волшебная печаль.Скажи, чего я не могу,Когда в глазах моих ветра?И нет ни завтра, ни вчера…Я сплю на дальнем берегу.
Перейти на страницу:

Все книги серии 1998

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Илиада
Илиада

М. Л. Гаспаров так определил значение перевода «Илиады» Вересаева: «Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи».

Гомер , Гомер , Иосиф Эксетерский

Приключения / Поэзия / Античная литература / Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Стихи и поэзия / Древние книги / История
Русская поэзия XIX века. Том 2
Русская поэзия XIX века. Том 2

БВЛ — Серия 2. Книга 42(106).Во второй том «Русской поэзии XIX века» вошли произведения следующих поэтов: Ф. Тютчева, К. Павловой, Е. Гребенки, И. Мятлева, Э. Губера, Е. Ростопчиной, И. Тургенева, Н. Огарева, А. Плещеева, А. Майкова, Ф. Фета, А. Григорьева, Я. Полонского, А. Толстого, Козьмы Пруткова, И. Аксакова, Л. Мея, Н. Щербины, А. Разоренова, И. Никитина, Н. Добролюбова, М. Михайлова, В. Курочкина, Д. Минаева, В. Богданова, П. Вейнберга, Л. Пальмина, А. Жемчужникова, А. Аммосова, А. Навроцкого, П. Лаврова, И. Федорова (Омулевского), Л. Трефолева, И. Сурикова, С. Дрожжина, Д. Садовникова, А. Боровиковского, П. Якубовича, В. Фигнер, А. Барыковой, А. Апухтина, К. Случевского, Н. Минского, В. Соловьева, С. Надсона, К. Фофанова, М. Лохвицкой, Л. Радина.Составление Е. Винокурова и В. Коровина.Примечания В. Коровина.

Алексей Константинович Толстой , Алексей Михайлович Жемчужников , Дмитрий Николаевич Садовников , Николай Платонович Огарев , Спиридон Дмитриевич Дрожжин

Поэзия