Читаем На дальнем берегу полностью

Это последний твой шагСквозь одиночество лет.Вечность поднимет свой стяг.Скажет, что большего нет.Ты рассуждаешь с тоскойМного ль в душе пустоты…Чертишь усталой рукойВ небе полночном мечты.Песни летят в никуда,Как позабытые сны.Звезды твои, как всегда,Здесь никому не нужны.Это последний твой шагСквозь одиночество лет.Вечность поднимет свой стяг.Знаешь, а большего нет.* * *Это тени ложатся на бледность лица.Это звезды, зажженные чьей-то рукой.Это вечность, которой не будет конца.Это мудрость, пришедшая вместе с тоской.Я опять обманулся, я этому рад.Каждый день, как отрава, тревожит меня.Что ж, наверное, в чем-то я здесь виноват —Я себя создаю из ночного огня.Только мне открываются сотни чудесВместе с тайной и дальней ночной стороной.Я впускаю в себя откровенье небес,Словно избран высокой судьбой неземной.Это тени ложатся на бледность лица.Это звезды моя зажигает рука.Это вечность, которой не будет конца.Это мудрость, с которой приходит тоска.* * *Это только звезды без надежды, без любви.Это только вечность, чем-то схожая с тоской.Ничего не ведая, клянешься на крови,Чертишь небо черное уверенной рукой.Продолжая битву с бесконечной суетой,Ты еще не знаешь то, что все предрешено…То, что было важным обернется пустотой,Камнем упадет в ночи на мировое дно.* * *Я грезами звездными ранен.Я пойман печалью ночной.И тайнами снов отуманенСквозь годы мой мир ледяной.Я пью одиночества чашу,А вечность сияет во мгле.И ждет, что я кровью украшуСтихи на холодном столе.* * *Зажигательный порывВсе равно сменяет мука,Но проходит, все простив,Остается только скука.И заветные словаВсе давно уже истлели,Гаснут звуки волшебства,Звуки солнечной свирели.Тихий голос за спиной,Словно память дней минувших,Ты давно нашел покой,Средь полей Его уснувших.* * *Звездою странной очарован,Проходишь мимо этих дней,Тебе чудесный мир дарован,Среди пылающих огней.Улыбка тронет губы снова,И серебристая строкаУмчит опять родное словоТуда, где полночь так легка.* * *Лениво дни перебираю,Лениво забываю сны.И незаметно умираюВ объятьях легкой тишины.Осенней верен непогоде,Бросаю строчки невпопад.Смеюсь над мифом о свободе,Холодный создаю закат.И ветры полночи надменнойВ себя впускаю, как всегда…И где-то, на краю ВселеннойМеня приветствует звезда.* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии 1998

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Илиада
Илиада

М. Л. Гаспаров так определил значение перевода «Илиады» Вересаева: «Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи».

Гомер , Гомер , Иосиф Эксетерский

Приключения / Поэзия / Античная литература / Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Стихи и поэзия / Древние книги / История
Русская поэзия XIX века. Том 2
Русская поэзия XIX века. Том 2

БВЛ — Серия 2. Книга 42(106).Во второй том «Русской поэзии XIX века» вошли произведения следующих поэтов: Ф. Тютчева, К. Павловой, Е. Гребенки, И. Мятлева, Э. Губера, Е. Ростопчиной, И. Тургенева, Н. Огарева, А. Плещеева, А. Майкова, Ф. Фета, А. Григорьева, Я. Полонского, А. Толстого, Козьмы Пруткова, И. Аксакова, Л. Мея, Н. Щербины, А. Разоренова, И. Никитина, Н. Добролюбова, М. Михайлова, В. Курочкина, Д. Минаева, В. Богданова, П. Вейнберга, Л. Пальмина, А. Жемчужникова, А. Аммосова, А. Навроцкого, П. Лаврова, И. Федорова (Омулевского), Л. Трефолева, И. Сурикова, С. Дрожжина, Д. Садовникова, А. Боровиковского, П. Якубовича, В. Фигнер, А. Барыковой, А. Апухтина, К. Случевского, Н. Минского, В. Соловьева, С. Надсона, К. Фофанова, М. Лохвицкой, Л. Радина.Составление Е. Винокурова и В. Коровина.Примечания В. Коровина.

Алексей Константинович Толстой , Алексей Михайлович Жемчужников , Дмитрий Николаевич Садовников , Николай Платонович Огарев , Спиридон Дмитриевич Дрожжин

Поэзия