На дне

— Там целый арсенал… и я должен уничтожить осиное гнездо изнутри, а ты мне в этом поможешь и сделаешь, как я сказал.

Я стиснул челюсти так, что заскрежетали височно-челюстные суставы и отдало прострелом по всему телу.

— Нет. Это не выход. Это… это, бл*дь… самоубийство. Я не хочу в этом участвовать.

Макс шумно выдохнул, оперся на стол обеими руками, наклоняясь ко мне.

— Это будет правильно. Ты знаешь, что я придумал адски крутой план. Другого такого шанса не будет ни у кого, а ты заручишься мощной поддержкой правительства и уложишь на лопатки Зарецкого. Просто пообещай, что сделаешь так, как я прошу. Хоть раз. А теперь зови Изгоя. Я знаю, как вытащить оттуда Дашу, а Изгой прекрасно знаком с местностью. Хватит болтать. Время идет и неизвестно, что эта мразь делает там с моей женой.

Я сдавил его плечо и приблизил свое лицо вплотную к его лицу.

— Мы сделаем так, как ты сказал, только в том случае, если не будет ни единого даже малейшего другого выбора, ясно?

— А его и так нет.

— Есть. Будет прикрытие с воздуха, будет машина и вертолет. Я выбью приказ о ликвидации. Есть доказательства, есть координаты. Это вопрос национальной безопасности. Ты не должен…

— Не должен. Никто не должен. Потому все вот так… Везде вот так. Никто и никому ничего не должен.

— Наш отец придумал бы другой выход.

Зверь рассмеялся все так же горько, все так же не радостно, а скорее, болезненно, надрывно.

— Отец был из тех, кто в голодные времена мог сожрать более слабого, и ему было бы насрать, если бы кто-то назвал его каннибалом, он мог скормить голодной семье самого младшего, чтоб остальные выжили, и при побеге в Тайге прихватить с собой "консервы"*1. И я уважал его за эти стальные яйца. И… ненавидел. Это мое решение. Не мешай мне. Поверь, я знаю, что делаю.

— Ты пытаешься быть тем, кем на самом деле не являешься.

Глаза Макса округлились от внутреннего шокирующего удивления, оно граничило с каким-то безумием.

— Я не знаю кто я. Веришь? Я реально не знаю кто я. И делал ужасные вещи… будучи с ними, чтобы оправдать свою якобы роль. И… во мне жило вот это звериное, неудержимое, страшное. Я боюсь себя, брат. Иногда я перестаю быть собой. Перестаю быть человеком… я смог играть, смог быть с ними заодно.

— Тебе нужно было выжить. Я бы поступил точно так же.

— Нет… ты бы пытался придумать, как избежать… а я… я не искал поводов помиловать. Поверь, это то решение, которое спасет нас всех и не на один год, не на десятилетие, а навсегда. Просто помоги мне, брат. Даже не раздумывай дважды. Делай, как я сказал. У этой миссии есть всего два исхода. Но вряд ли будет хэппи энд, и мы с тобой оба это понимаем. Ты знаешь, насколько я прав.

— Это не решение — это бл*дский приговор.

— Пусть твои люди готовятся к операции. Свяжись с генералом… А я… я хочу поговорить со своим сыном. Дай мне свой смартфон и набери дом. У меня есть сын… и я хочу увидеть его.

Потом поднял на меня тяжелый взгляд.

— Будь это не сейчас и не здесь, я бы надрал тебе задницу за то, что ты скрыл его от меня. Но нет времени. Поэтому я тебя попрошу… У меня в сейфе в кабинете, Даша не знает где. В потайном сейфе внутри бара лежит кое-что. Я хранил это для своего будущего сына. Достанешь и отдашь Яшке.

Меня всего передернуло, и я сдавил сильнее плечо этого проклятого психопата.

— Сам отдашь.

— Смогу — отдам сам, а нет — это сделаешь ты. Когда-то я мечтал, что мой отец признает меня и отдаст нечто, что всегда хотел подарить своему сыну. Нечто мужское, крутое, что можно передавать из поколения в поколение. Потом я узнал, что у него уже есть сын.

Я усмехнулся. Эта братская ревность. Она никогда не кончается, это извечное соперничество.

— Отец ничего не хранил для меня. Даже письмеца сраного не написал, так что не завидуй. Сам отдашь сыну…

— Дай сотовый.

Я протянул ему смартфон, набрав через мессенджер Глеба, нажал на видеовызов, а потом вышел, но когда прикрывал дверь, услышал тихое, но уверенное:

— Привет, Яков. Узнаешь меня? Я — твой отец. Нам пора познакомиться.

* * *

Изгой приехал через час, с ним уже были военные ребята-наемники, спасибо генералу — сразу выделил людей. Насчет ликвидации велись переговоры и рассматривались те доказательства, что я смог раздобыть с помощью Макса, Изгоя и Глеба, который помогал нам дистанционно. Фаина молча наливала всем чай, ее глаза припухли то ли от бессонной ночи, то ли от слез. Но она с самого утра молчала. Она знала, что может произойти. Никто и ни от кого ничего не скрывал. Да и генерал был честен со мной, как и в прошлый раз. Только прикрытие. Ничего больше. Никакой операции по ликвидации, пока приказа он не получал. И может не получить. Я должен иметь это в виду и справляться своими силами.

— Эй, Фая, а где свечки на тортик? Я вроде как заново родился. Снова в строю, снова с семьей, и мы с Графом не пришибли друг друга.

Фаина пролила чай, со звоном поставила чашку на стол, а потом обняла Макса за шею, спрятала лицо у него на плече. Зверь обнял ее крепче и прижал к себе, а сам посмотрел на Славика.

— Ну что? В этот раз пленных не беру. Буду отдуваться сам.

— Будешь сам.