На дне озерном

Она чувствовала, как звериного в нём становится всё меньше и меньше. Матвей был слабаком ещё в детстве, когда для чувства собственной значимости травил девчонок младше себя на несколько лет. Даша медленно начинала его припоминать, хоть и чувствовала, что воспоминания будто чужеродные, попавшие ей в голову случайно. Словно не проживала она их никогда. Так и вырос слабаком, способным только махать топором перед двумя беззащитными девушками. Даша его не боялась. Казалось, в ней вовсе больше не осталось страха: ни перед смертью, ни перед чем.

Он уже готов был покинуть дом – она видела это в растерянном взгляде потерявшегося ребенка – но всё же медлил. Когда спина Матвея уже почти потерялась в проёме, раздался всхлип.

Может быть, скрыться от его глаз Тоня и смогла, но сдержать рыдания – нет.

Он развернулся и твёрдо зашагал к ней, замахиваясь кулаком. Даша не успела и подумать, как бросилась на него сверху, шипя и выпуская острые зубы. Они повалились на пол, и как она не держалась за его шею, всё же ему удалось сбросить неожиданно появившийся груз.

Теперь они с Тоней были в одинаково невыгодном положении. Свой шанс сыграть на внезапности Даша упустила и теперь держала перед собой только швабру, которую Матвей мог разрубить одним ударом топора, не напрягаясь.

Он отбросил его от себя, вырвав швабру из её рук, и схватил Дашу за шею, приподнимая.

– Ты что, хотела убить меня? – потрясённо произнёс Матвей, сжимая хрупкую шейку.

Ответить она не могла – пальцы сжали так сильно, что та не сумела даже вдохнуть. Оставалось только кряхтеть и бить ногами об пол.

Озёрные глаза ликовали, с упоением наблюдая за тем, как жизнь собирает вещички и спешит срочно уезжать. За последнее время Даше слишком часто угрожала опасность, но такого удовольствия от её страха не получал никто.

Перед глазами начало темнеть, и силы стали покидать. Мир загустел, оставаясь где-то вдалеке, и она с трудом расслышала слова, сказанные знакомым голосом:

– Что здесь происхо…

Продолжения Даша не разобрала, зато оковы, наконец, распались. Она часто задышала, чувствуя, как возвращается в мир. Тогда-то и стало слышно удары, возню и даже прогремевший выстрел, сразу после которого слух разрезал Тонин крик.

Первым Даша разглядела фигуру в телогрейке, и с облегчением узнала в нём Витьку. Именно он принёс ружье, держа при этом Матвея на мушке. С головы нарушителя текла кровь, а рука неестественно висела вдоль туловища. Взгляд его снова стал стеклянным: Матвей едва удерживался от потери сознания.

Витька махнул рукой, приветствуя.

– Ты это, прости, что без приглашения, но у вас здесь такие звуки были, что я не мог пропустить веселье.

– Слава богу, ты пришёл, – ещё заплетающимся языком произнесла Даша.

Она поднялась на ноги, и, всё ещё держась за опору, под которую подходил весь хлам, что бабушка складировала на летней кухне. Подошла ближе, всё ещё прячась за Витькиной спиной.

– Пацан, слышишь? Тебе не говорили в детстве, что девочек бить нельзя?

Матвей отвернулся, не удостоив его ответом.

– В наше время за такое бы всем двором засмеяли бы, – продолжал сокрушаться Витька.

– А бросать детей, значит, в ваше время можно было? – взялся он, от злости даже забывая о боли. – А, мужик, чего молчишь? Правда глаза колит, да?

Витька и правда напрягся.

– Тебя как звать, пацан?

– Матвеем! А мать моя Светлана, главная шалава вашего села! Помнишь такую?

– Ты не расходись! За такие слова про мать можно и по роже получить, – уже не так уверенно, но всё ещё воспитательным тоном добавил Витька.

– Да чтоб она сдохла в страшных муках! Ещё мать называется. Если бы не она, то моя жизнь не была бы испорчена!

– Ага, у сумасшедших вечно мать виновата, – закивал он. – Я по телеку смотрел, как не маньяк или каннибал, так мать недолюбила. То била, то курила, то дома не бывала, так он вырос и пошёл людей есть. Ты мне здесь этим не прикрывайся, Светка нормальная была, и матерью хорошей бы стала. А ты, мразёныш мелкий, в тюрьму пойдёшь, это я тебе обещаю.

Матвей лишь рассмеялся в ответ. Даша заметила, что он начинал хохотать в моменты, когда его убеждения заходили в тупик. Будто нервная система окончательно перегружалась и перегорала, потому он и срывался на смех.

– Если бы не твоя бабка, чтоб ей адский котел погорячее достался, – он ткнул пальцем на Дашу, потом на Витьку. – И не твоя невеста, чтоб ей всю смерть задыхаться, то не было бы всего этого. Не было!

– Что это значит? – воскликнула Даша, переводя взгляд на Витьку. – О чём он говорит?

– Я, кажется, знаю, – мрачно ответил он, грузно присаживаясь на табуретку, – твоя мать что, беременная к ним явилась?

Он ничего не ответил, лишь усмехнулся – но Витька уже всё понял.

– Если ты и вправду мой сын, то нужно было тебя ещё после рождения утопить, как котёнка.

– Он твой сын? – удивлённо воскликнула Даша. – Вы со Светланой Николаевной были вместе?

– Ну ты и загнула, «были вместе»…

– Он её один раз использовал и выбросил, – выплюнул Матвей.