На дорогах Афганистана

Мы опустились вниз. Зыгмунт и Конрад склонились над неподвижно лежащим Исмаилом. Глаза его были полуприкрыты, дыхание затруднено, лоб в испарине. Посиневшие губы шевелились, как будто он хотел что-то сказать. На смуглом лице застыла печать страдания. Полный отчаяния взгляд молил о помощи.

Сомнений не было — Исмаила нужно немедленно доставить в Пули-Хумри, к доктору Хользингеру.

Мы соорудили постель в машине, под сиденья я предложил положить камни, чтобы осели рессоры и тряска была минимальной. Исмаила перенесли с величайшей осторожностью. Бронек накрыл его одеялом, поправил под головой подушку.

Теперь предстояло решить, кто из нас четверых поедет с больным в Пули-Хумри. Ведь через несколько дней должен был прибыть министр. Работать приходилось по шестнадцать часов в сутки, дома и на участке. Между двумя нашими группами шло нешуточное соревнование. В этой ситуации каждый ждал добровольного заявления со стороны противников. Проблему неожиданно решил Саид:

— Я поеду. У вас много работы.

— Прекрасно! Поезжайте. Мы сейчас же напишем доктору Хользингеру, — воскликнули все почти одновременно.

Через несколько минут Саид появился со своим дорожным саквояжем (у меня родилось потом подозрение, что он был уложен заранее). Письмо Хользингеру было готово.

В последний момент я вскочил на подножку:

— Осторожнее!

Раим утвердительно кивнул головой.

Мы вернулись домой через темный сад. Дело в этот вечер не ладилось. Я ошибался в расчетах, Бронек посадил огромную кляксу на почти законченный план.

Утром Раим с Саидом не вернулись. Это никого не удивило. На участок мы выехали на «газике» Абдуллы, а Зыгмунт и Конрад со всеми своими подручными — на грузовике.

Вечером, не увидев машины Раима на обычном месте, мы забеспокоились. Он не появился ни на следующий день, ни в пятницу. Нам оставалось произвести последние измерения и вычертить общий план. Время, остававшееся до приезда Кабир-хана, надо было использовать для того, чтобы представить результаты нашей работы в наиболее эффектном виде. Сводки, трафики, предварительные ометы, чертежи — все должно быть изготовлено в трех вариантах: на английском, немецком и дари. Без помощи Саида нам просто не обойтись.

Вечером наше беспокойство усилилось. Может, Исмаил уже перешел в лучший мир?

В субботу утром после завтрака я спустился с гониометром вниз. Первым, кто попался мне на глаза, был Исмаил. От неожиданности я даже отпрянул назад, как будто увидел призрак. Ничуть не смутившись, Исмаил широко улыбался.

— Салам алейкум, инженер-саиб!

— Исмаил! Жив-здоров! Что с тобой было?

— Ничего, все в порядке.

Лицо мое стало заливаться краской. Я повернулся и, ни слова ни говоря, вошел в комнату переводчиков. Раим снимал с себя какие-то на удивление грязные одежды. Саид рылся в своем узле. Остальные еще спали.

— Саид, выйди на минуту, — обратился я к нему.

Мы вышли в сад.

— Где вы были все это время?

— В Пули-Хумри, саиб.

— А почему сразу не вернулись?

— Исмаил был очень болен.

— Но ведь сейчас он здоров и весел.

— Ну вот мы и вернулись.

— Доктор Хользингер ответил на наше письмо?

— Нет.

— Но вы хотя бы вручили его?

— Нет. Тетка Исмаила…

— Понятно, тетка Исмаила живет в Пули-Хумри, ваша — в Баглане, а Раим любит охотиться.

— Инженер-саиб…

— «Инженер, инженер»… Идите к себе.

Я вспомнил, как носил камни в машину. Перед взором возникло лицо умирающего Исмаила, и я громко рассмеялся. В окне показалась голова Бронека:

— Что случилось?

— Иди поздоровайся с Исмаилом, он воскрес!

Я позвал Абдуллу и вышел на улицу.

Из-за глиняной стены доносились голоса. Нетрудно было представить себе улыбающегося Исмаила и возбужденного Саида. В наступление двинулись Зыгмунт и Конрад.

Румяный, как свежая булочка, повязанный толстым платкам Абдулла сел за руль. Около моста мы подхватили двух солдат. Нужно было произвести приблизительный обмер существовавшей дороги. Работа несложная. Мы останавливались на каждом повороте, я выходил из машины и при помощи гониометра с буссолью определял направление пути, фиксировал также показания счетчика и вносил поправки. Полученное таким образом представление о дороге с геодезической точки зрения было бесполезно, однако совершенно достаточно для общей характеристики положения дел.

Я старался по возможности точно определить пункты, где предполагаемые варианты трассы ответвлялись и вновь соединялись с дорогой. Так мы доехали до Пули-Хумри.

Когда на обратном пути, уже после захода солнца, Абдулла остановил машину перед чайханой Гуляма, в сторону Айбака отошел от нее большой, переполненный пассажирами «бурубахайр». Я не обратил на это особого внимания, так как очень устал. Мы заказали плов и чай.

Как обычно, к нам подсел Гулям. Меня несколько удивило, что он не произносил своего обычного «мистер» и вообще был какой-то вялый. Солдаты и Абдулла, обменявшись между собой несколькими фразами, молча ели.

Что-то тут было не так. Атмосфера беспокойства сгущалась. Быстро темнело.