На дорогах Афганистана

Все беспокойство последних дней ожило во мне с новой силой. Быстрым шагом я направился к находящемуся в нескольких сотнях метров мосту. Отряд солдат встретил меня, как положено по уставу — щелканьем каблуков и громким «салам алейкум».

Я расставил посты на мосту, выбрав самых сильных и расторопных солдат. Если бы фундамент начал оседать, они должны были бы бить молотами по клиньям, чтобы балки пролетов испытывали достаточное сопротивление со стороны быка. Сам я остался с инструментами, остальных использовал в качестве курьеров. На их обязанности была подробная информация о ходе парада.

Парад открывала пехота. Вопреки моим просьбам отряды шли по мосту строевым шагом, а некоторые отбивали его с такой силой, что просто мороз продирал по коже. Затем последовала артиллерия и части специального назначения. Мост беспокойно вздрагивал. Полоска миллиметровой бумаги в люнете нивелира металась как обезумевшая.

Но вот настал кульминационный момент. Молоденький щуплый солдат возвестил прерывающимся голосом о приближении танков. Рано или поздно это должно было произойти.

Сквозь мощный грохот проходящих по мосту моторизованных частей пробивался все возрастающий гул, который перешел в страшный рев, когда гусеницы стальных чудовищ достигли первого пролета.

Мною овладел беспредельный страх, сердце болезненно сжалось. Ведь по нашим европейским понятиям мост держался буквально на честном слове. Был момент, когда мне хотелось убежать куда глаза глядят, и я бы, наверное, сделал это, если бы не сгрудившиеся вокруг вызывавшего опасения быка солдаты. Бледные, взволнованные, они лихорадочно стискивали в руках молоты и не сводили с меня глаз. Со страхом и самым пристальным вниманием следили солдаты за каждой моей гримасой, ловили каждое движение губ или век.

Доверие их было безгранично. Казалось, начни рушиться вся железобетонная конструкция, никто из них и с места не тронется. С трудом овладев собой, я укрылся за люнетом нивелира.

После первых пяти пар танков наступила короткая пауза, вполне достаточная, однако, для того, чтобы проверить состояние пролетов и фундамента. К великой радости, все оказалось в полном порядке. Итак, моя система с честью выдержала испытание! На лицах одетых в серые мундиры солдат, как в зеркале, отразилось мое ликование.

По мосту пошло следующее танковое подразделение. На этот раз шум был гораздо меньше. Ко мне вернулась прежняя уверенность.

Когда парад кончился, я приказал убрать инструменты (за две недели они впервые оказались в своих футлярах) и поднялся наверх. Там уже ждали оба генерала в окружении большой группы офицеров штаба. Улыбающиеся лица, крепкие рукопожатия, горячие выражения благодарности и признательности. Встретиться ни с кем из них мне больше не пришлось. Может быть, кто-то там еще и вспоминает польского инженера, спасшего праздничный парад с помощью стальных клиньев, нескольких машин бетона и маленького отряда самоотверженных солдат. Не думаю, однако, чтобы кто-либо мог предположить, сколько страшных минут неуверенности и полного отчаяния пришлось пережить нам под вздрагивающим, гудящим мостом Махмуд-хана.

ВСТРЕЧИ И ПРОВОДЫ

Лето подходило к концу. Правда, дни все еще стояли жаркие, но ночью температура падала. Кабул жил. в ожидании прибытия польской правительственной делегации[29].

Польская колония, разумеется, гудела, как улей. Женщины лихорадочно обдумывали детали туалета, мужчины с половой ушли в работу.

Я помню визиты иностранных государственных деятелей в Польщу. Приветственные возгласы толпы, среди которой и я сам. Броские заголовки в газетах, снимки на первых страницах, торжественные речи и прочие проявления уважения и гостеприимства, четко предусмотренные дипломатическим протоколом. Все это предполагалось и здесь, в Кабуле.

В Афганистане уже за несколько недель до ожидаемого события мне приходилось отвечать на десятки вопросов друзей и просто случайных знакомых о жизни, обычаях моей страны. Порой я оказывался в затруднительном положении, когда не мог в. достаточной мере удовлетворить их любознательность.

Мы с Владимиром разрабатывали теперь трассу через Каргу на Лагман. Приходилось думать, как выпрямить и выровнять прежнюю дорогу; проектировались сотни метров опорных степ, десятки туннелей. Главным нашим объектом был дугообразный каменный мост на одиннадцатом километре, наискось переброшенный через реку.

Карга расположена приблизительно на середине живописного пути — одного из двух, соединяющих Кабул с Патманом. Здесь есть искусственное озеро площадью в несколько десятков квадратных километров, образовавшееся благодаря высокой земляной плотине, построенной советскими инженерами. Поднятие уровня воды позволило обводнить большие участки земли и образовать водный резерв для вечно жаждущего Кабула.

Местность эта необыкновенно живописна. С прибрежных скал видна обширная, бездонная долина, а в самом конце ее, где-то Далеко внизу, — Кабул. В прозрачной бездне отражаются заснеженные вершины с собирающимися над ними тучами.