На дороге стоит – дороги спрашивает

Сегодня по прошествии полувека с лишним пытаюсь понять, как на такой несообразный поступок (отправиться в ЗАГС, правда не под венец) хватило воли, дури, отвязанности? Объяснение тому вижу в жажде самостоятельных поступков. Самоутверждение – не пустой звук. Самостоятельность молодой семьи – дорогого стоит. И, конечно, сказалось шестилетнее московское студенческое житие, когда на первый план вышла твоя воля, твои представления о ценностях жизни. Что называется, прикидывал в уме новоявленный, скоропалительно назревший во мне жених, чем может закончиться обсуждение в лопасненском семейном кругу невесты, о которой сам имел весьма приблизительное представление. Ничего хорошего такое торопливое знакомство с родителями жениха невесте не сулило. Она совершенно не готова была к этому. Честное слово, не уверен я был в том, что родительское благословение мы бы получили с миром. Мне моё решение – это всё. Новые порядки, новые отношения в полный голос заявляли о себе. Для меня в решении совершить такой ответственный поступок важны были два сошедшихся в одной точке фактора – два обстоятельства, две причины кажущейся скоропалительности этого судьбоносного поступка.

Имея целью, смыслом своего земного бытия деятельность литератора, пребывания в сфере искусства, я был полностью удовлетворён, осчастливлен знакомством с моей избранницей, невестой Женей Козловой. Для неё, как и для меня, сердцевина духовности – искусство. Не просто так пословица молвит: всякому мужу своя жена милее. В данном случае ещё и подходящая общностью взглядов. Другой фактор, вторая причина решительности моей – это благоприятные обстоятельства для устройства, что называется сходу, семейного гнезда. В родной Лопасне жить я не предполагал, а в Москве иные невезучие десятилетиями ждут, добиваются самостоятельности в жилищном вопросе, а тут открывалась такая близкая перспектива обретения своего (пусть служебного) жилья, что дух захватывало.

Перейти из инженеров в разряд творческой интеллигенции не так-то просто. Пытаюсь показать на нашем примере, как два единомышленника такой переход осуществили. В одиночку ни один ни другой этой задачи решить бы не смогли!

Как только вселились в двенадцатиметровую комнату на Золоторожской набережной, принялись создавать фундаментальную библиотеку гуманитарной направленности. Фактически полунищие молодожёны, мы подписывались на многое, как нам представлялось, необходимое для самообразования и работы в будущем над собственными книгами. Кое-что из подписных изданий придётся назвать. Чтобы не выглядеть голословным: Всеобщая история искусств, Большая советская энциклопедия, Словарь русского языка, Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля, Мифы народов мира, собрания сочинений Пушкина, Толстого, Тургенева, Достоевского, Чехова, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Есенина и ещё по меньшей мере трёх десятков классиков отечественной и мировой литературы, монографии о крупных художниках, мемуары великих композиторов, энциклопедии по видам искусств, музееведение и многое другое. Главным собирателем домашнего библиотечного фонда была Евгения Серафимовна. Без этой библиотеки мною не были бы написаны, выпущены в свет десятки книг, монографий, серийных изданий.

…Берлин. Лето 1999 года. Ответственный сотрудник Дома науки и культуры Российской Федерации Виктор Иванович Митряев на личной машине за какой-то час перенёс нас с Евгенией Серафимовной с респектабельной Фридрихштрассе, где директор Музея-заповедника «Мелихово» и его жена, старший научный сотрудник фондового отдела музея, проживая в апартаментах – просторных комнатах и холлах необъятной величины, рассчитанных, полагаю, на господ рангом не меньше министров федерального правительства – не спешно и весьма расторопно, с участием русских и немецких специалистов созидали обширную выставку «Мир Чехова», в которой превалировали мемориальные музейные объекты, в Потсдам. Открытие выставки прошло с большим успехом, и наградой нам стала эта поездка.