На другом берегу (сборник)

– Да, что-то нечисто… Начнем с того, что я сразу стал различать несколько групп или, правильней сказать, стадий пребывания. К одной сам принадлежал – мы присматривались, вторая группа была такая – потухшая, что ли. Знаете, забыть человека, выпавшего из вида, просто. Они это ощутили. У них были живы родственники и друзья, но им все реже звонили.

– Но ведь они же могли вернуться.

– Ну, что вы, Влад. Как вернуться к тем, кто без тебя прекрасно обходится и не зовет обратно? К тому же – не надо думать, как и на что жить. Обеспечение, комфорт, любой недуг вылечат или обезболят. К такой жизни легко привыкнуть. Еще одна проблема – контракт. Попадая на зону, ты подписываешь отказ от пенсии. Обратное ее назначение требует очень больших усилий и может не пройти.

– Но вы же вернулись.

– Я – скорее исключение. Сын приехал за мной, уговорил вернуться. Семья предпочла это жилье, отказалась от мысли иметь второго ребенка. А я стараюсь меньше жаловаться на старость.

– Но вы же целый день сидите один. Двигаться вам трудно, я вижу.

– У меня есть кого ждать целый день. А им приятно, когда их дома встречает живая душа. Ужин разогреть я в силах. Но вы не дослушали про третью группу.

Вошел Григорий и внес поднос с чаем. Мы уселись в кружок и сделали по глотку. Старик продолжил:

– У нас на зоне работало отделение Центра исследования памяти. Так вот те, кто стали внештатными сотрудниками этого отделения, узнавались легко. От них веяло какой-то таинственностью, выглядели они бодренькими, повеселевшими. Вербовали себе сторонников.

– Вы туда не захотели?

– Честно тебе скажу – испугался. Жизнь большую прожил, даже смерти перестал бояться, а вот их – испугался. Очень уж они назойливые. И глаза у них безумные. Если фильмы ужасов смотрел, там все вампиры с таким взглядом, как будто жертву ищут. Как подумаю, что со стороны мог бы выглядеть таким…

Старик замолчал, у него перехватило дыхание. Григорий легонько похлопал его по плечу, успокаивая, взял его чашку и вложил в ладони. На меня он посмотрел изучающе, потом сказал:

– После папиных рассказов я осторожно поинтересовался, где мог. Могу сказать следующее. Интерес к Льготным зонам не приветствуется. Если начнешь копать – будут неприятности. Мне удалось выяснить, что на каждой зоне действует одно из учреждений благотворительного фонда «Память». Вывески учреждений разные – скажем, «Клуб любителей истории», или «Центр нетрадиционной медицины», или церковная община, но финансовая поддержка и цензура осуществляются из одной точки – этой самой «Памяти». Фонд создан при правительстве, информация – самая общая.

– Я не совсем понимаю, что это означает.

– Что изоляция и содержание стариков кому-то выгодны. Если нет коммерции и фонд действительно благотворительный, к чему цензура и тайны? Папа же говорит – внешних нарушений нет. Кстати, забрать его оттуда было трудно. Официально – пожалуйста, на деле – много документов, справок, кабинетов. В результате – туда он попал за два дня, оттуда я его вырывал полтора месяца. Получил понижение в должности, не смог оплачивать коттедж. Но ты знаешь, оказалось, что нам и здесь довольно комфортно. На отдых жене и дочери я откладываю. Папа прилично содержит дом без новой автоматики. Разве что перед друзьями нечем похвастаться…

Я понимал только то, что вопросов у меня стало больше, чем ответов. Нужно было прощаться с хозяевами, которые уживались на небольшой площади без микроклимата и автомоек, вентиляции и пылесосов, мини-бассейнов и зимних садов. Электроника занимала угол центральной комнаты. Кроме нее проглядывались еще две маленьких комнатушки, одна из которых – явно детская. Ничего лишнего. Я вспомнил, как по субботам мы доверху загружали утиль-тележку (их в нашем квартале увозили по ночам с субботы на воскресенье). А на следующее утро жена уже доставала список покупок, составляемый всю неделю. Начинались хлопоты по выбору, доставке, установке, примерке. Кто из наших семей живет с большим удобством, если следовать действительному смыслу этого слова?

У двери на выходе я на миг задержал Григория, чтобы спросить:

– Скажи, чем теоретически могут помешать старики?

Григорий усмехнулся:

– Почему теоретически? На практике любой человек хочет казаться себе самым умным и самым главным. Убери из окружения стариков – и ты усилишь эффект. Обществом без стариков управлять легче. Они недоверчивы и плохо поддаются пропаганде, они способны на исторические аналогии, наконец, они могут помнить компрометирующие подробности действующих лидеров.

– Но ведь прогресс тормозится, когда развитием руководят несведущие люди. Техника обновляется ежегодно, стареющий человек освоить ее не может.

– Знаешь, Влад, рост и развитие быстрее всего идут в подростковом возрасте. Подростки быстрее осваивают новую технику. Поверь, моя дочь и твои сыновья владеют ею лучше нас. Ты же не поставишь руководить ребенка даже в семье. Кроме того, я не согласен со словом «несведущие». У тебя дома много приборов, принцип действия которых ты понимаешь лишь в общих чертах, но знаешь их назначение и правильно используешь.