На другом берегу (сборник)

– Вижу, что вы затрудняетесь с поиском. Я могла бы вам предложить беседу с подростком по своему выбору. Информированный мальчик, легко идет на контакт, любит внимание со стороны взрослых. Будете беседовать? Тогда пройдите в пятый бокс. На столе – красная кнопка вызова охраны. Это – на случай неадекватного поведения подростка.

Я без сожаления вышел из кабинета и пошел вдоль светло-серой стены к комнатам с прозрачными стенами и дверями, открыл ту, где была выведена красная цифра 5 и сел за стол с яркой кнопкой посередине. Скоро я увидел, как по коридору ко мне в сопровождении рослого охранника идет парнишка в темно-синей форме воспитанника спецучреждения. Свободная форма скрывала телосложение, и я снова испугался, что увижу Димку.

Мальчик зашел в бокс и сел напротив. Он был совсем не похож на моего сына. Димка – светло-русый, ниже ростом и плотнее. А тот, которого довел и ждал за дверью охранник, – худощавый, темный и слегка сутулый.

– Здравствуй. Меня зовут Владимир Николаевич. А ты кто будешь?

– Егор Быстров. Я учусь в среднем звене. Меня просили ответить на ваши вопросы.

– Я оторвал тебя от занятий?

Егор довольно улыбнулся и скорчил хитрую рожицу.

– И хорошо, что оторвали. Спрашивайте подольше.

– Егор! У меня пропал сын. Я даже не знаю, почему он ушел из дома. Он никогда ни о чем таком не говорил.

– Может, вы его побили или отругали?

– Я его никогда не бил. И года три уже как не ругаю.

– Как – не ругаете? Совсем, что ли?

– Совсем. Вижу, что он сам расстраивается, если не так что-нибудь сделал.

Егор крутанулся на стуле, посмотрел в потолок, что-то вычисляя про себя:

– А что по маячку мобильника засекли?

– Ничего. Он оставил телефон дома.

– Нормально! А кто звонил ему последний?

– Я звонил. Больше никто. Слушай, ты говоришь со мной так, как будто ты из полиции. Куда он пойти мог? Ты сам куда пошел в первый раз?

– Я-то? Я уехал в парк. На окраине города есть экологические парки с животными. Там собаки и кошки едят прямо с рук. Есть белки. Деревья там не стригут, и они высокие, как в лесу. Я залез на такое большое дерево, что видел полквартала.

– А зачем убегал? Можно было и с родителями туда съездить.

– Интересно было.

– И мать не жалко?

– А чего ей сделалось? Меня к вечеру в приемник доставили, ей позвонили. Она сказала, что и хорошо, пусть его хоть раз накажут. Потом передо мной и психолог, и доктор прыгали. Смешно так. Я сказал все, что они хотели. Два месяца дома потерпел и снова сбежал.

Я попытался вспомнить себя в его возрасте. Что мне было интересно? Кажется, очень хотелось выйти из электрички на незнакомой дальней станции. Но я ни разу не попытался сделать это. Детство прошло в погоне за школьными успехами. А чего добился? Езжу, как и раньше, по заданному маршруту и уже не верю в чудеса «на дальней станции».

Егор понаблюдал за мной и посоветовал:

– В парк не ездите. Его там и без вас отыщут.

– А куда ехать?

Егор сощурил глаза и наклонился ближе ко мне.

– Вы же говорите, что он оставил свой телефон дома. Значит, он знал.

– Что знал?

– Что есть такие места, где телефонные маячки не действуют.

– Не понимаю. Зачем тогда оставлять телефон, если маячок все равно не действует?

Егор досадливо поморщился:

– А чтобы не проследить путь до входа в эти места. Я, когда второй раз пошел, не успел туда. Теперь мне чип активируют. Только я знаю – чипы можно блокировать. Я туда все равно доберусь. Вы давали сыну деньги?

Я не знал, что и отвечать. С кем бы я ни говорил, все выходили на мою причастность к исчезновению. Прикидываться несведущим перед взрослым значительно легче, чем перед подростком. Он требовательно смотрел мне в глаза.

– Не то что бы давал, они у нас открыто лежали. Он мог брать, когда и сколько надо. Он сам делал все покупки, умел экономить.

– Ага, – обрадовался Егор, – значит, он накопил себе на проводника.

– Какого проводника, Егор?

– На сталкера в Зону Освоения. Там скоро война будет. Представляете?

– Ты хочешь на войну?

– А кто не хочет?

Возражать бесполезно. Он не поверит. И то, что он легко говорит со взрослыми, я бы не назвал контактом с ними.

– Егор, а где те места, ну, вход, что ли, к сталкерам?

– Никто не знает. Они каждый раз новые. Вы их не найдете, если только действительно не решите сбежать из города. Они понимают, по-настоящему ты их ищешь или притворяешься.

Когда увели Егора, ко мне на минутку заглянула дежурная воспитательница с дежурным вопросом.

– Вы хотите узнать что-нибудь еще?

– Скажите, – помедлив, решился я, – а что будет с Егором?

Она опять не удивилась и не возмутилась тому, что я сую нос, куда не следует. Похоже, этой женщине были знакомы все нюансы поведения посетителей.

– Конкретно об этом мальчике я вам сказать не могу. Это конфиденциальная информация. Обычно в таких случаях проводят коррекцию гормонального фона. Плюс психиатрическое лечение. У ребенка явные навязчивые, нездоровые идеи про мифических сталкеров, про войну. С ним все будет в порядке, не волнуйтесь. Мы работаем в тесном контакте с его родителями. Они тоже заинтересованы, чтобы их единственный сын получил специальность и нашел место в обществе.