На грани безумия

– О, да, это всепоглощающее чувство терзания, бесконечного поиска себя. Ведь человек зачем-то появился на этот свет, – заметила наша соседка.

– И при этом он стремится испытать всё и сразу. Боясь, что может чего-то не успеть. И в этой погоне он порой не видит главного, не замечает настоящего, истинного, того, о чём, упустив однажды, он жалеет всю свою жизнь, а то, как он прожил эту жизнь, он склонен называть в старом возрасте, ошибками молодости, – сказала моя тётя. – Но та же старость позволяет увидеть прожитую жизнь со стороны разума.

– Увы, – сказала с печальной улыбкой наша соседка. – Старость уже ничего не изменит, она уже прошла свой путь и лишь со стороны видит то, каким он был.

За долгими беседами по вечерам, порой смешными до слёз, я не заметила, как быстро пролетели эти две недели и настал тот день, когда мне нужно было возвращаться домой, потому как через два дня у меня начинались занятия в колледже. Тётя в тот момент слёзно обняла меня, сказав мне на прощание, что ей очень тяжело расставаться со мной…

И вот осталась позади длинная и утомительная дорога, как я тихим ранним утром, когда ещё, казалось, все спали вокруг, ступила ногой на ступеньки нашего дома. Остановившись на мгновение, я подумала: «Как приятно вернуться в стены родного дома, где прошла большая часть твоей жизни, где всё вокруг было до боли родное и милое твоему сердцу». Я достала из кармана свой ключ и, бесшумно открыв им входную дверь, попыталась осторожно пробраться в свою комнату. Но как только я оказалась возле её порога, то почувствовала за спиной какой-то шорох. Я резко обернулась, так, что мои волосы ударили по лицу… Макса. Он стоял сейчас настолько близко ко мне, что я замерла от неожиданности, но то, что я увидела в следующую минуту, окончательно повергло меня в полную растерянность, перехватив прядь моих волос, он наклонился к ним и, закрыв глаза, медленно поцеловал. Затем, посмотрев на меня, он, по-видимому, заметил моё замешательство и неожиданно для меня вдруг рассмеялся прямо мне в лицо. Смех у него в эту минуту получился какой-то нервный и неестественный.

– Кристи… Что ты подумала? – неуверенно произнёс он.

– Уж не пришло ли тебе в голову неведомо что?

При этих словах я густо покраснела. Как и в позапрошлый раз, в саду, меня снова охватили нервная дрожь и чувства стыда. Я почувствовала себя, как зверь, загнанный в клетку. Чувство противоречивости надвигалось на меня сейчас тяжёлой мрачной тенью. Я тихо пробормотала, будто себе под нос:

– Я… Нет… Мне показалось, – сказала я и уже хотела зайти к себе в комнату, но он не унимался:

– Показалось? – переспросил он. – Уж не подумала ли ты, Кристи, что я тебя…?

В этот момент снова раздался его издевательский смех.

– Не ожидал от тебя этого, Кристи. Как только такое могло прийти тебе в голову… Уму непостижимо… Чтобы я… Да тебя… – он снова засмеялся, так, что на его глазах сквозь смех выступили слёзы. Затем он вдруг умолк и в упор посмотрел на меня, при этом нервно кусая губы. – Не много ли ты берёшь на себя, Кристи? Мне, кажется, это переходит уже все границы…

Его последние слова, как мне показалось, были сказаны с особой жёсткостью и насмешкой, что не замедлило подействовать на меня, как ушат ледяной воды, вылившийся мне на голову. Какой-то внутренний ужас в эту минуту сковал все мои чувства и волю. Я чувствовала, как вся дрожу, хотя и постаралась сдержать себя, насколько только это было возможно. Одного я не смогла только сделать, за что потом кляла себя, зайдя уже к себе в комнату, в моих глазах в тот момент застыли слезы, и он это видел!

– Извини. Мне… действительно показалось… – едва выдохнув, ответила я и, молниеносно влетев к себе в комнату, запершись на ключ, я прислонилась к дверному косяку, затем медленно опустившись на корточки, тихо заплакала.

Нетрудно было передать словами, что я сейчас испытывала. Стыд вперемешку с позором, более отвратительные чувства я ещё не испытывала в свое жизни. Я слышала, как ко мне в дверь стучат и уже доносившиеся до моего слуха слова:

– Кристи. Открой! Открой дверь! Ну, открой же. Я прошу тебя, – кричал Макс, но я и слышать ничего не хотела. Я была настолько поглощена неистовством охвативших меня буйных чувств, что с большим трудом дошла до кровати, а опустившись на неё, сквозь слёзы прошептала:

– Эх, ты, глупая! И ты ещё на что-то смела надеяться? Разве можно быть такой наивной? – твердил мне мой внутренний голос.

Все последующие дни я старалась не показываться Максу на глаза. Меня до сих пор терзало чувство стыда и опрометчивости моих мыслей, которые тогда сыграли со мной злую шутку. Поэтому я уходила в колледж как можно раньше, пропуская завтрак, а приходила поздно вечером, подолгу задерживаясь в библиотеке колледжа, стараясь с головой погрузиться в учёбу и хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей.

Но быть изгоем вечно, как известно, невозможно…

Глава XIV

За всеми этими перипетиями и волнениями я не заметила, как наступил мой день рождения. Я и думать о нём забыла.