На грани катастрофы

– Я не хочу, чтобы так получилось, – сказал Триливен, вновь поворачиваясь к настенной карте. – Это может обернуться тем, что нам придется пожертвовать тяжелобольными. Дай бог, чтобы удалось их спасти, прежде чем самолет пойдет ко дну. Однако это может оказаться вынужденной мерой. – И он продолжил уже в микрофон: – Радарная, что-нибудь появилось?

– Пока ничего, – бесстрастно прозвучало в ответ. – Хотя погодите… Сейчас, минуту… Похоже, что-то… Да, капитан. Это он. Отклонился немного к югу. Пусть берет правее и возвращается на курс 265.

– Отлично сработано. – Триливен кивнул диспетчеру, чтобы его вывели в эфир, в то время как радиооператор крикнул:

– ВВС докладывают о визуальном обнаружении! Расчетное время лета – 38 минут.

– Хорошо. – Он поднял перед собой микрофон: – 714-й. Вы завершили уборку шасси и закрылков? Прием.

– Да, Ванкувер. Прием, – ответила девушка.

– Проблемы были? Полет горизонтальный?

– Все в порядке, Ванкувер. Пилот добавляет – пока.

Они услышали, как она нервно усмехнулась.

– Отлично, 714-й. Вы у нас на радаре. Отклонились немного к югу. Я хочу, чтобы вы аккуратно взяли вправо и, не теряя прежней скорости, вернулись на курс 265. Повторяю, курс 265. Как поняли? Прием.

– Принято, Ванкувер.

Триливен посмотрел в окно. Темнота едва заметно начинала рассеиваться.

– Дай бог, чтобы им хоть что-то было видно, – проговорил он. – Хотя это скорее произойдет лишь в последние минуты.

– Я приведу всех в состояние боевой готовности, – заявил руководитель полетов. – Предупреди диспетчеров на вышке, Стэн, – обернулся он к своему помощнику. – Передай, пусть поднимают пожарных. – Затем, обращаясь к диспетчеру на коммутаторе, попросил: – Соедините меня с городской полицией.

– А потом меня с Хоувардом в конференц-зале, – добавил Бердик и, уже обращаясь к Триливену, добавил: – Нам следует рассказать этим ребятам о вероятности приводнения, пока они не начали что-то сами придумывать. Нет, стойте! – Вдруг опомнившись, он уставился на капитана. – Об этом нельзя говорить: они представят все так, что мы уже списываем со счетов тяжелобольных пассажиров, – это ж для нас самоубийство!

Триливен даже не пытался в это вникать. Он тяжело опустился в кресло и, прикрыв ладонью глаза, отключился от стоявшего вокруг приглушенного бубнежа. Но при первом же шипении ожившего динамика он, вскочив на ноги, схватил микрофон.

– Ванкувер, – прозвучал голос Джанет. – Мы идем курсом 265. Прием.

– 714-й. Отлично, – нарочито бодро ответил Триливен. – У вас здорово получается. Давайте-ка все повторим. В последний раз перед зоной аэропорта. Так что постарайтесь, Джордж.

Руководитель полетов негромко говорил по телефону, и в его голосе чувствовалось нервное напряжение:

– Да, они будут здесь уже в течение получаса. Представление начинается.

Глава 10

05.05–05.25

Спенсер пытался размять затекшие ноги. Он чувствовал себя помятым и истерзанным. Волнение, напряжение и концентрация бездарно отняли у него массу энергии, и теперь, когда он мог секунду передохнуть, он ощущал себя совершенно обессилевшим. Он чувствовал, что у него дрожат руки, но даже не пытался унять дрожь. Следя за безостановочным движением показателей приборов, он постоянно видел перед собой некое светлое пятнышко, которое то поднималось, то вновь падало, похожее на пушинку. И все это время внутренний голос – абсолютно реальный и независимый, как тот, что доносился из наушников, – продолжал назидательный монолог, внушая ему: «Что бы ни случилось – держись. Дашь слабину – пропал. Вспомни, как это бывало на войне. Сколько раз тебе казалось, что уже все – предел: ты истощен и у тебя не осталось ни капли сил. Но каждый раз что-то все-таки находилось – какой-то последний резерв, о котором ты и не подозревал».

Посмотрев на Джанет, он заставил себя произнести:

– Ну как на этот раз? – Он спросил, ощущая близость нервного срыва.

Она, похоже, поняла, с какой целью он к ней обратился.

– У нас очень хорошо получилось! – бодро ответила она. – По крайней мере, мне показалось, голос у капитана Триливена был довольный, а вам?

– Думаете, я его слышал? – Он повертел головой, чтобы расслабить мышцы шеи. – Надеюсь, с нас этого хватит. Сколько раз мы уже поупражнялись – три? Если он скажет нам проделать то же самое еще раз, я… – «Спокойно, – урезонил он сам себя. – Не надо, чтобы она видела, в каком ты состоянии». Джанет наклонилась и вытерла ему лоб и лицо носовым платком. «Давай-ка держись. Это всего лишь нервы. Или, может быть, страх? Подумай о Триливене – каково ему там. Он в безопасности, на земле – это так, но вдруг он что-то упустит или забудет…»

– Вы заметили? Солнце встает… – заметила Джанет.

– А? Да, конечно, – сказал он наугад, поднимая глаза. Даже к западу ковер облаков слегка подкрашивался розовато-золотистым цветом. Огромный небосвод начинал заметно светлеть. К югу, по левому борту, подобно двум островам среди всклокоченного ватного океана, виднелись две горные вершины. – Теперь уже недолго.

Он замолчал.

– Джанет…

– Да?