На грани серьёзного

После ужина в доме Саакяна Кире неотвратимо хотелось плакать. Разумеется, она себе такой роскоши не позволила, но с осторожностью прислушивалась к девчонке, неожиданно проснувшейся внутри. Самой себе не могла объяснить, в чем дело. Ведь даже хорошо, что у ребенка будет такой отец. По крайней мере, он умеет мыть посуду и общаться с младшими сестрами. И потенциальные бабушка с дедушкой вполне милые и уютные люди. Так чего киснуть? Или вдруг ей стало обидно, что она сама в этой истории лишняя? Что история с грядущей свадьбой – всего лишь фикция?

Но не она ли зарекалась иметь что-то общее с Эриком? Не она ли плевалась от чудовищного дурновкусия на свадьбе двоюродной сестры? Там был полный набор: с тамадой, пьянкой и низкопробными тостами… Да боже упаси ее от такого кошмара. Тогда почему, когда Эрик перед родителями называл ее «милая» и «дорогая», каждый раз так щемило в груди? Она ведь не свихнулась, чтобы встать в длинную очередь его макаронин!

Странные все-таки создания – женщины. Кира не сомневалась: в каждом сбое ее безупречной логики виноваты проклятые эстрогены. Или чем там напичкала ее Тагировна. Иначе как здраво объяснить тот факт, что она, всю жизнь высмеивающая сам институт брака, вдруг тоскует о мнимой свадьбе? И с кем? С Эриком Саакяном? Нет, надо будет снизить дозу, как только разрешит врач.

На холодильнике уже давно висел календарь с красным кружком вокруг седьмого октября. Даты, когда она наконец сделает тест. Вот только что-то ей подсказывало: в этот день все не просто не решится, но еще и резко усложнится. И потому она заставляла себя не нервничать попусту. Хотя бы не нагнетать ситуацию раньше времени. Не видеть Эрика, не звонить ему. Не думать.

Однако первое, что она увидела в офисе, подойдя к новенькому рабочему месту – еще не кабинет, но уже угловая ячейка без соседей, – был букетик роз. Всего штучек семь, но таких крупных, с жирными стеблями и мясистыми багряными лепестками. Запах стоял сумасшедший, даже не надо было наклоняться к цветам.

– Колись, скорее, от кого! – затараторила Ольга, перегнувшись через перегородку.

– Уже?! Господи, хоть муха мимо тебя может пролететь незамеченной?

– Я ехала с курьером в лифте. Ну, открывай скорее! Что за поклонник? Антон? Как романтично… Мой с Восьмого марта цветов не покупал!

Кира покачала головой. Видимо, сохранить Эрика в тайне получится ненадолго. И это злило. Кто им всем разрешил совать нос в ее жизнь?! И Липкина-Прилипкина, и Эрик со своими широкими жестами… Какого черта?! Неужели она просто не может побыть одна и разобраться во всем?

Стиснув зубы, Скворцова взяла карточку.

Прости меня.

И никакой подписи. Ни буквы, ни намека, ни наглого беспардонного смайлика, который бы сразу выдал Саакяна. За что она должна его простить? Не успел сводить ее к родителям – и уже элегантный от ворот поворот? Или он планировал это с того самого дня, когда она отшила его в постели? Нянчил план мести: окутал флером романтики, поманил совместным воспитанием ребенка и тут же решил отбрить? И где-то сейчас инфернально похохатывает? Ну нет, Эрик, не видать тебе моих слез!

– Ольга, выйди.

– Что там?

– Выйди, я сказала! – Пожалуй, Кира рявкнула слишком громко, потому что Липкина, обиженно надувшись, ушла, а над перегородками офисных сот показались удивленные лица. – Работаем все.

Подальше от любопытных глаз Кира ушла в туалет, заперлась и яростно застучала по экрану смартфона. Уже через мгновение она увидела физиономию Эрика и услышала длинные гудки.

– Что-то случилось? – спросил он вместо приветствия.

– Давай без этого. По-твоему, это смешно?!

– Ты о чем?

– Вот только не надо! Я тебя прощать не собираюсь. Потому что чхать я хотела на тебя и твои дурацкие закидоны. И не смей мне больше попадаться на глаза!

Она бросила трубку и выскочила из туалета, шарахнув дверью так, что испуганный Локотков от неожиданности отлетел к другой стене коридора. Букет отправился в корзину для бумаг.

А Кира взялась за свой участок приложения и мурыжила его до самой последней минуты рабочего дня, пропустив даже обеденный перерыв.

Дождавшись, когда уйдут все и, главным образом Липкина, Кира взяла куртку, зонт и вытащила из ящика телефон. Несколько пропущенных вызовов. И все от Катюши. Внутри нехорошо екнуло. А если что-то случилось? А если Кате было некуда пойти? Ее обманули, ограбили или… Нет, только не это. Из-за какой-то обиды! Кира сглотнула, провела по волосам дрожащими пальцами. Перезвонила.

– Ты в порядке? – услышала она вопрос, который сама собиралась задать.

– Да. А ты?

– Со мной-то что может случиться, – протянула Катя, и воцарилась неловкая тишина. – Слушай, я это… Ты получила цветы?

– Какие? Подожди… Розы? Это от тебя, что ли?!

– Ну да. А разве тебе кто-то еще мог?… То есть… – Катюша замялась. – Я не это имела в виду, просто, насколько я помню, ты ни с кем не встречалась… Так ты простишь меня?

– Да. Да, конечно, – Кира потерла переносицу, с ужасом представляя, что подумал о ней Эрик. – Знаешь, можешь вернуться домой, если хочешь. Я погорячилась.