На грани смерти

— Надолго ли к нам в город? — спросила Пашуня, хлопоча у плиты. В этом вопросе были и страх за детей, и тревога за мужа, и за нее, Ядзю. Но Ядзя и без того понимала, что все дела необходимо решить как можно скорее, чтобы покинуть этот дом и город.

Пашуня расспрашивала о родных — о матери, Петрике, отчиме. Ядзя отвечала сдержанно и, поймав удивленный взгляд Пашуни, показала глазами на детей, которые примостились возле тети и жадно ловили каждое ее слово.

— Люда, Володя, а ну быстренько одевайтесь и на воздух. Скоро ужин, а вы еще не гуляли. Давайте, давайте, побегайте во дворе. А увидите, что кто-то идет к нам, скажете.

Ядзя рассказывала о тех событиях, которые произошли на хуторе после убийства их брата Николая, о том, как семья перешла на нелегальное положение.

Варфоломей Иванович сидел мрачный, подавленный. Пашуня изредка кончиком платка вытирала слезы. И только когда дети вернулись с прогулки, она встрепенулась и воскликнула:

— О боже, Ядзя, ты же голодная! — и побежала на кухню.

А утром Ядзя попросила Варфоломея Ивановича, который работал участковым ветврачом, достать некоторые дефицитные медикаменты, перевязочные материалы, в которых так нуждались в отряде. Так семья Баранчуков начала помогать партизанам. Ими были собраны данные о злодеяниях фашистов в Луцке, о массовых расстрелах советских военнопленных в лагере, расположенном на территории средневекового замка Любарта, серой громадой повисшего над водами Стыри.

Но главное — были установлены связи с местным подпольем, которое успешно действовало в городе. Им руководили коммунисты Виктор и Вячеслав Измайловы. Через Антона и Надю Ковпак, Нину Карст Марфе Ильиничне и Ядзе удалось связаться с Измайловыми. Теперь подполье должно получить конкретные задания. Это помогло бы согласовать действия разрозненных групп и луцкого подполья с отрядом «Победители». Важный разведматериал собрала Марфа Ильинична с помощью Григория и Марии Обновленных.

Настало время отправляться в обратный путь, который был намного опаснее, чем путь сюда. Теперь сумки женщин наполнены медикаментами, а это прямое доказательство их связи с партизанами. Главное — выйти незамеченными из города и добраться до Киверец, где их должна ожидать группа Фролова. В условленное место Марфа Ильинична и Ядзя добрались без опоздания. Их встретили Семен Еленец, Павел Банацкий, Ростислав Струтинский и Сигизмунд Котиевский.

— Остальные наши под руководством Фролова за несколько часов до вашего прихода срочно направились выполнять полученное по радио задание командира, — сообщили партизаны. — Мы оставлены, чтобы сопровождать вас в отряд.

Всю ночь шли лесом, часто останавливаясь, прислушиваясь, не идет ли кто следом. А с рассветом группа вышла к одинокому лесному хутору, на котором никого, кроме хозяев, не оказалось.

Пока хозяйка варила картошку, партизаны принесли несколько охапок мягкой соломы, расстелили в хате, приготовив все к отдыху. Позавтракав и назначив посменно дневальных, улеглись спать.

Отдежурив свое время, Павел Банацкий передал пост Ростиславу, а сам направился к дому, намереваясь сразу же уснуть. Он еле стоял на ногах. Обернувшись вполоборота, чтобы закрыть за собой дверь в сенях, Ростислав вдруг заметил между деревьями женщину, бегущую к хутору. Весь ее вид с растрепанными волосами, какие-то нелепые движения были настолько необычны, что Ростислав подумал — сумасшедшая. Никакой видимой опасности не было, поэтому он ничего не предпринимал. Вбежав во дворик, женщина крикнула:

— Немцы! Спасайтесь!

Ростислав внимательно присмотрелся к деревьям и увидел, как короткими перебежками к хутору приближались немцы, окружая его со всех сторон.

— Гитлеровцы! — что есть мочи закричал он.

В сени выбежал Банацкий, не успевший даже прилечь.

Ростислав прицелился и выстрелил в крайнего гитлеровца. Из дома застрочил пулемет.

— Отходить! — скомандовал Банацкий. — Живьем собираются нас взять.

— Женщин прикроем, пусть уходят задворками, — крикнул Ростислав.

Гитлеровцы заняли позицию за ближними кустами и стреляли, боясь ближе подойти к хутору. Вдруг пулемет в хате смолк.

— Почему они не стреляют? Что случилось? — прокричал Банацкий с тревогой.

— Убиты Еленец и Котиевский… — сообщил Ростислав. — Будем прикрывать женщин, а затем уйдем сами…

Они еще отбивались некоторое время, сдерживая натиск карателей, иногда оглядывались, ушли ли мать и Ядзя. Затем пробежали через поляну, спрятались на мгновение за скирдой соломы, а там — в лес, спасительный лес…

Опускались сумерки. Лес наполнялся тенями, и деревья с кустарниками сливались в темную массу. Банацкий и Ростислав сидели молча на поваленном дереве.

— Надо искать их, пока не стемнело, — нарушил тишину Ростислав.

Банацкий пристально посмотрел на него:

— Кого их?

— Мать и Ядзю.

Банацкий молчал. Что было делать? Как сказать Ростиславу, что его мать — Банацкий сам это видел — погибла во время перестрелки. Но сказать надо, иначе Ростислав не уйдет отсюда — будет ждать, будет искать…

— Мать не ищи, Ростислав… Она там осталась…