Внимание, вопрос: откуда у хтонических морских существ могли родиться существа человеческие? Что за магия кровосмешения такая? Согласно свидетельствам очевидцев, Медуза была в юности прекрасной девушкой с красивыми волосами (по картине Караваджо не скажешь, конечно). Любила она оздоровительные вечерние прогулки по морскому берегу, и эта любовь к ЗОЖу ее и погубила.
Во время одной из таких прогулок ее приметил Посейдон, заценил красоту и невинность молодой девицы, скорее всего, второе даже больше, и захотел немедленно с ней возлечь. И даже, как ни странно, изобразил минимальные ухаживания, предложив ей драгоценности за пару минут страсти, – немолодой уже был бог. Медуза идею не оценила, потому что он – старый, она – молодая и романтичная и хотела отдаться только по любви, а за две минуты и горсть сапфиров любовь не возникла.
Посейдон много времени на ухаживания тратить не планировал, у него расписание и дела, поэтому, не иначе как насмотревшись на брата Зевса, Посейдон превратился в морскую чайку, чтобы взять Медузу силой. Интересный у него был символ силы, конечно.
Микеланджело Меризи де Караваджо. Медуза. 1597. Галерея Уффици, Флоренция
Тут девушке стало уже не до смеха: какой секс с чайкой? Ее и идея секса со старцем-то не воодушевляла, а тут птица, вы о чем? Она попыталась спастись бегством, добежала до храма Афины, главной девственницы, и начала молить о помощи.
Но Афина ее не поддержала. Считается, что она просто завидовала красоте Медузы и на самом деле сама все спланировала, но мы-то понимаем, что причины связаны с суровым патриархальным устройством общества и системой террора ОПГ[91]
богов-насильников. Поэтому Посейдон спокойно изнасиловал Медузу на полу в храме Афины[92]. Что, если вдуматься, очень наглядно показывает место Афины в иерархии. Попробовал бы он так в храме Зевса кого-то изнасиловать. Тот бы его опередил, конечно. Так же неудивительно, что боги разгневались именно на Медузу. Виктимблейминг во всей красе: она вызывающе оделась, сама виновата, нечего было поздно вечером одной гулять по побережью.Гневаться на Посейдона было опасно: начнешь задавать неудобные вопросы по поводу изнасилований в разных обликах, слух дойдет до Зевса, а он личность вспыльчивая, может и в храм молнией ударить. Куда проще сказать, что это Медуза осквернила святилище, устроив там развратные действия с объектом в форме птицы, а Посейдон тут ни при чем. Он бог моря, какие птицы? Вот если бы на нее набросился дельфин или хотя бы угорь…
В общем, дело закрыли, а вынесение наказания возложили на Афину – твой храм, ты и разбирайся.
Надо сказать, что наказание свидетельствовало все-таки о некой симпатии судьи к жертве. Она могла, ну не знаю, бросить Медузу вариться в котле или заставить взять ипотеку под 35 % годовых, но, по сути, предоставила стопроцентную защиту от мужчин на будущее: Афина превратила ее в горгону с волосами-змеями и взглядом, обращающим всех в камень.
Эта версия явно нравилась и Фрейду, который сказал, что Медуза вообще-то олицетворяет женские гениталии. А то, что Медуза превращает мужчину в камень, согласно теории бессознательного означает, что он загипнотизирован, лишен силы, становится твердым, как камень (привет всем женским романам), не способным сделать и шаг в сторону от того, что видит перед собой.
Сестер Медузы за компанию тоже превратили в горгон, вдруг у них осквернение храмов – это семейное.
Были ли они до превращения красивыми девами, история умалчивает, может, в их случае с чешуей реально стало лучше.Итак, пока Персей ушел убивать, как мы теперь понимаем, невинно осужденную быть монстром Медузу, его мать была вынуждена прятаться от настойчивого ухажера в храме бывшего (Зевса), окруженном солдатами, которые должны были схватить Данаю, как только она покинет храм.
Про жестокое убийство Медузы нужно знать несколько деталей.
Во-первых, сестры-горгоны жили после превращения в монстров вместе. Однако только Медуза осталась смертной. То есть ей и так не очень повезло по жизни, а еще и только ее было достаточно легко убить[93]
.Во-вторых, Персей сам бы точно не справился. Ему в этом жестоком преступлении помогли Гермес с Афиной. Богиня могла бы, конечно, в сторонке постоять, и так уже достаточно наворотила, но, видимо, захотела замести следы своей причастности к обесчещиванию бедной девушки.