На кончиках пальцев (СИ)

— Чёрт, Драко! — Гарри отшатнулся, словно придя в себя. — Я же не… Мне девушки нравятся, Малфой, а эта помолвка заставляет меня испытывать к тебе такие эмоции, которых я ещё ни к кому не испытывал… — он немного рассеянно огляделся и присел на стол.

— Я знаю, — сказал Малфой и протянул руку, как они уже привыкли делать в любой ситуации, когда нужно обменяться мнением или поддержать друг друга. Иногда, в особенно тяжёлые моменты, когда прикоснуться было никак нельзя, они даже мысленно брались за руки — это тоже одна из тех вещей, которые они удачно скрывали от Грейнджер.

То, что почувствовал Гарри, протянув руку в ответ, ему понравилось и не понравилось одновременно. Драко чувствовал обречённость, тоску, грусть, но вместе с тем его сердце радостно билось в груди от прикосновения. А ещё сквозь все эти отчасти объяснимые, отчасти ожидаемые эмоции пробивалась одна, которую в этот момент Поттер точно не ожидал почувствовать: Драко было страшно — страшно за него. Он, конечно, опасался за свою жизнь, боялся вернуться домой, но сильнее всего фонил страх, что про Гарри узнают и убьют.

— Малфой, ты сдурел? Всё со мной будет в порядке, мы что-нибудь придумаем, правда, — гриффиндорец не думая сгрёб его в объятья, прижал к себе крепко-крепко, стараясь внушить ему уверенность и спокойствие, заставить поверить, что всё будет хорошо. Он тихонько поглаживал его по спине, наслаждаясь тем, что они могут просто так посидеть ещё немного, не отвлекаясь на внешний мир. А потом внезапно понял, что вот прямо сейчас, конкретно в эту секунду, когда Драко в его руках и они одни в комнате, он счастлив: просто счастлив его обнимать, чувствовать его пульс, умиротворяюще стучащий под ладонями; и счастлив чувствовать, что Малфой тоже счастлив. И нет в этих прикосновениях похоти или чего-то грязного — исключительно эмоциональная близость, рождающая потоки радости и спокойствия.

Они просидели так совсем недолго, прежде чем Драко не отстранился. Ему было неловко, и Гарри точно знал почему. Драко испытывал физическое влечение к своему другу, и Поттеру совсем не хотелось его смущать. Они наколдовали чаю с булочками, перекусили и только после этого снова вернулись к так интересующей их теме.

— Когда помолвка, если это она, будет расторгнута, чувства пройдут. Поэтому нам просто нужно переждать, — Драко говорил спокойно и уверенно, но было очевидно, что он больше убеждал себя, чем озвучивал по-настоящему полезную информацию.

— Да! Нужно просто подождать. И… Драко, я боюсь: нужно сказать Гермионе об этом… — он поднял глаза от чашки и увидел такой больной взгляд, что невольно отвернулся. — Ладно. Ты прав. Если она ещё раз начнет спрашивать нас о ночных поллюциях и количестве мастурбаций в сутки, я не выдержу, — Драко облегчённо выдохнул и спустя всего секунду снова выглядел привычно отстранённым. Однако Гарри это больше не обманывало. Во всём его виде был флёр спокойствия и умиротворения.

— Ты должен понять, Поттер: в нашем обществе это не та тема, что легко и свободно обсуждается… Не только потому, что это неприлично, но и потому, что такая информация может стать опасной в чужих руках. Магия и, хм… секс, они взаимосвязаны, потому что искренние эмоции и чувства встречаются редко и проще всего вызвать боль или удовольствие, чем любовь или надежду, или…

— Или восхищение… Ты поэтому так реагируешь на…

Всё величие и аристократичность как рукой сняло с лица Малфоя, и он опять превратился в живого и смущённого Драко:

— Гарри, пожалуйста, давай не будем об этом. Просто мне не просто поднимать эту тему. Особенно перед девушкой.

Гриффиндорец поднял руки в обезоруживающем жесте:

— Я понял, понял, всё, мой рот на замке, — он помолчал недолго, а потом добавил, переводя разговор, — Я люблю так сидеть, когда ни на что другое можно не отвлекаться… В последнее время совсем нет возможности посвятить себе минутку.

— Я тоже люблю так спокойно проводить время… В мэноре мы раньше всегда проводили чаепитие, где обязательно присутствовала вся семья. Мы не обязательно общались. Но даже просто находиться вместе в одной комнате — это важно. И сейчас мне почти так же уютно, здесь, с тобой… — Гарри протянул в ответ руку, чтобы прикоснуться. Драко ответил на его движение почти мгновенно, и от соприкосновения ладоней на душе у каждого наступила настоящая гармония.

Неделю спустя Гермиона страдает, пытаясь спрятаться от своего «плюс один». Она и представить не могла, что её попытка заткнуть Рона за пояс так отразится на и так не очень любимом мероприятии. Но рождественская вечеринка у Слизнорта обязательна к посещению и сбегать с неё пока непозволительно.

Когда двери кабинета профессора Зельеварения распахиваются и Филч втаскивает немного запыхавшегося Малфоя, Гарри забывает дышать. На него лавиной накатывает ощущение катастрофы, и он давится без воздуха совсем не фигурально.